Алан Мур

В дождь на переулке за кинотеатром *Электрик* на Брикстон-роуд Лиам, курьер с татуировкой дракона на запястье, спотыкается о рваный чемодан, торчащий из мусорного бака. Внутри — пачки фунтов, завернутые в газету *Evening Standard* с датой 12 октября. Он звонит Элоди, сестре-студентке, которая в это время моет полы в кафе *The Rusty Spoon*: «Слушай, тут такое… пахнет жареным картофелем и бедой». Элоди, вытирая руки о фартук с пятном от горчицы, шепчет в трубку: «Не трогай, пока я не приду. И
Эдит Харпер, 42 года, протирает станки на фабрике «Мидленд Стил» в Бирмингеме. В обеденный перерыв она ест сэндвич с ветчиной из бумажного пакета, пока ее дочь Сара, 16 лет, рисует граффити «Долой капитал!» на кирпичной стене у школы. Дома на кухне с облупившимися обоями Эдит считает счета: «Свет отключим через неделю, если не заплатим», — бормочет она, зажимая трубку телефона плечом. На другом конце провода — младший брат Дэнни, который просит взаймы двадцать фунтов до пятницы. В ящике стола —