Уэйн Ширер

Лиам, пятнадцатилетний парень из Брекенриджа, случайно взрывает микроволновку в школьной столовой, когда одноклассник дразнит его за потёртую куртку. «Чёрт, я даже не прикоснулся к ней», — бормочет он, пряча обожжённые пальцы в рукава. Дома, за стеной с треснутыми обоями, мать София разбирает счета, приглушая голос по телефону: «Да, доктор, это случилось снова… Нет, не говорим полиции». Лиам ковыряет вилкой макароны, пока Элла, его сестра-бармен, ставит перед ним стакан колы со льдом. «Слушай,
Кора, 23-летняя бариста из Нью-Йорка, каждое утро перед сменой протирала старую эспрессо-машину с отколотой ручкой. В четверг, когда ливень залил витрину *Мельхиора*, к стойке подошел мужчина в мятой рубашке, назвавшийся Эли. «Двойной раф с кардамоном, — сказал он, — но сначала скажи: ты веришь в случайности?» Его пальцы оставили следы на конденсате стакана, пока Кора, смешивая сироп, заметила шрам у него на шее — тонкий, как нитка. Через неделю Эли вернулся во время грозы, попросил укрыть его