Жан-Мишель Фете

Лука, 27 лет, курьер на раздолбанном мопеде, ежедневно петляет между пятым округом Парижа и спальными кварталами. В рюкзаке — посылки, сигареты «Gitanes» и детская погремушка, которую он нашел в мусоре у булочной. По вечерам заходит в кафе «Le Repaire», где Мари, официантка с татуировкой совы на запястье, ставит перед ним кофе с надтреснутой чашкой. «Ты опять забыл поесть», — бросает она, протягивая вчерашний круассан. Он молчит, перебирает в кармане обрывок чека с адресом клиники на улице
Марсель, 17 лет, рылся в подвале семейного кафе *Лувр* в Лионе, пытаясь найти старые фото матери. Вместо альбома вытащил ящик с записями отца Анри, погибшего пять лет назад. На обложке блокнота — пятно, похожее на кровь, внутри схемы тоннелей под 13-м округом Парижа. Бабушка Клод, разбирая посуду на кухне, бросила через плечо: *«Брось это, там только рецепты абрикосового варенья»*. Но под вложенной страницей с ингредиентами джема Марсель нашёл ключ с гравировкой *«Сен-Луи»*. В парижской
Знаешь, вот история одного парня — молодой, вроде бы вся жизнь впереди, а уже через ад прошел. Представь: обвинили его в какой-то жути — целая серия убийств, жесть неописуемая! А доказательств-то и нет, понимаешь? Ну как так-то? Но судьи, видимо, решили перестраховаться — загнали бедолагу в психушку для особо буйных. Говорят, там такие стены, что сам с ума сойдешь, даже если здоровый. А потом — бац! — через пару лет его же психиатр вдруг заявляет: "Ой, мы, кажется, погорячились". Дело