Анита Хе

Лила, 23 года, разгружает ящики с авокадо за кухней кафе *Melbourne Bites* на Хоуторн-роуд. В кармане — смятая распечатка стихов, которые она пишет по ночам в съемной комнате с окном на трамвайные рельсы. «Эй, тут вообще делают раф с ванилью?» — хрипит парень в кожаной куртке, Кай, не глядя в меню. Он приехал из Сиднея на разбитом мотоцикле, ищет работу механика. После смены Лила замечает, как он ковыряет отверткой в замке своего «Кавасаки» у парковки. «Слушай, если сломаешь — обратно пешком по
Ты помнишь ту крутую прокуроршу, которая только вылезла из памперсов и слингов? Вот она — снова в деле, и поверь, её ждет не просто «ой, скучные бумажки в суде». Нет, это вам не песочница: ей сразу подкинули такое месиво из громких убийств и подковёрных интриг, что даже я, честно, за неё вздрогнул. Декрет её, конечно, не сломил — она как танк, только с кофе в одной руке и детскими сосками в кармане. Но чем дальше копает, тем яснее: тут не просто преступление, а целая система гниёт изнутри.