Сара Сандева

Элишка, тринадцати лет, нашла потрёпанный деревянный ящик на чердаке пражской квартиры своей бабушки. Внутри лежало перо с выцветшей голубой лентой и карта с метками возле Вышеграда. «*Это же из дедушкиной мастерской!*» — прошептала она, проводя пальцем по зазубренному краю пера. На следующий день в школьной библиотеке Вацлав, её одноклассник, случайно коснулся пера — из него вырвалась искра, а на стене проступили контуры замка Кршивоклат. Пока учительница географии объясняла карту рельефов,
Петра, рыжая девчонка в потёртой куртке, каждый день после школы задерживается у старого особняка на окраине Праги. Её младший брат Йозеф, вечно с поцарапанными коленками, находит в саду ржавый ключ с гравировкой "1924". "Смотри, тут дверь под лестницей!" — шепчет он, пока мать разгружает покупки из багажника. На чердаке, между разбитыми фарфоровыми куклами и газетами на чешском, они находят дневник Эмилии — девушки, исчезнувшей век назад. Записи обрываются на фразе:
В старом районе Праги, за закопчёнными окнами школы, трое подростков — рыжий Матей, замкнутая Анежка и болтливый Ондржей — находят в подвале коробку с пожелтевшими письмами 1942 года. "Смотри, тут про какого-то Франтишека… он писал, что спрятал 'ключ' под орлом на крыше", — Ондржей тычет пальцем в кривые строчки, пока Анежка разбирает дрожащий почерк сквозь пятна плесени. Ночью они пробираются на чердак заброшенной фабрики, где Матей, споткнувшись о ржавую цепь, обнаруживает
Мирослав, учитель музыки в потёртом свитере, каждую среду мучается с подростком Петром, который вместо саксофона тыкает в телефон. "Если бы гаммы учил, а не мемы, уже б на свадьбах подрабатывал", — ворчит Мирослав, поправляя очки. В это время Ян, младший разработчик в стартапе на Виноградах, спорит с коллегой Мареком у доски с кодом: "Смотри, тут цикл как проклятие — без конца! Ты ж меня клиентами потом прикрывать будешь?" За окном офиса грохочет трамвай №22. А Карел, седой