Давид Остроски

Анхела приехала в кирпичный дом у горной дороги, чтобы ухаживать за Хавьером. У него гипс на ноге, костыли валяются у кресла с потёртой обивкой. Она разогревала консервированный суп на плитке, пока он щёлкал пультом от старого телевизора. «Ты же знаешь, я не ем лук», — бросил он, толкая тарелку. Вечером Анхела нашла в шкафу коробку с письмами и фото: женщина в платье в горох улыбалась с крыльца.