Бала

В Мумбаи Авика Шарма, дочь разорившегося фабриканта, подрабатывает официанткой в кафе «Голубой кобальт». Утром 12 октября она находит в сумке клиента, бизнесмена Арджуна Малхотра, конверт с ключом от сейфа и фотографией своей младшей сестры. «Ты перепутала заказы, девочка», — бросает Арджун, забирая конверт, но через два дня сам приходит к ней в трущобы Дхарави: «Прочитала письмо матери? Твоя семья должна мне 2 крор. Работай на меня — спишешь долг». Авика соглашается подделывать его финансовые
Амрита Сингх, с темными волосами, перекрашенными в пепельный блонд, протирает пыль с хрустальных подсвечников в гостиной особняка Мальхотра. Её новый пропуск с именем "Авика Шарма" болтается на шнурке поверх форменного платья горничной. В кармане — фотокопия письма отца, где строчки о долгах Викраму Мальхотре расплылись от дождя. "Чай для Шивангини-джи остынет, если вы будете копаться в моих бумагах", — внезапно раздается за спиной. Амрита роняет тряпку, делая вид, что
Индер, бывший капитан армии с шрамом на левом предплечье, возвращается в родную деревню Рампур, затерянную у подножия Гималаев. Отец, Викрам, сгорбленный над потрескавшимся чайником, бросает: «Ты думаешь, я не ставил капканы?» Вокруг — запах тлеющих дров и карри из соседней хижины. Дети перестали ходить за хворостом, а у колодца нашли окровавленный платок жены лесника. Индер ночью проверяет ржавую ловушку у ручья: клочья шерсти на колючках, следы когтей на глине. «Это не обычный зверь», —
Мойдин Шейх, молодой врач из мусульманской семьи, каждый вечер задерживается у аптеки «Лакшми», где Ишвари Патхак, дочь брахмана, раскладывает коробки с аюрведическими травами. «Ты опять забыл взять гвоздику для отвара», — бросает она, суя ему в руку смятый пакетик. Он прячет улыбку, зная, что отцовский магазин тканей через улицу вот-вот закроется, а старик Патхак уже щурит глаза, заметив дочь в разговоре с «чужим». Дома за ужином из риса и карри отец Мойдина стучит ложкой по тарелке: «Слухи