Максим Тихонов

Артем ковыряется в проводке панели управления, когда Лиза замечает всплеск на радаре. "Смотри, координаты 56.°23′ с.ш.," — тычет пальцем в экран, заляпанный кофейными пятнами. Они пробираются через заблокированный тоннель метро, освещая путь фонариком с севшими батарейками. В разрушенной лаборатории под Воркутой находят цилиндр с иероглифами — теплый на ощупь, словно живой. Артем роняет гаечный ключ: "Черт, он... пульсирует?" На стене — граффити 90-х: "Не
Гелик, толстый медведь в очках, копался в гараже, разбрасывая гаечные ключи и болты. Тучка, заяц в красной бандане, влетел, споткнулся о ящик с гнилыми бананами: "Опять твой хлам везде валяется! Чем занят?" — "Собираю усилитель для рации, — буркнул Гелик, — чтобы Умника разбудить, если опять проспит сбор ягод". Умник, ленивец в полосатой пижаме, тем временем висел на пальме у озера, слюнявя страницу книги про квантовую физику. Из кухни домика с жёлтой крышей пахло
Представь: живешь себе такой ментовской, который всю жизнь греб бабки левой рукой, крышевал гопоту — и вдруг бац! Сердечный прихват, клиническая смерть, а потом просыпаешься с чужим мотором в груди. Донор-то — пожарный, герой, самоотверженный альтруист. И вот тут начинается цирк. Чувак вроде тот же — руки, ноги, шрамы от пуль, а внутри будто перепрошили систему. То на взятку рука не поднимается, то в грязных схемах участвовать противно. Сердце-то, понимаешь, начинает диктовать свои правила —