Сонарика Бхадория

Шива сидит в позе лотоса на склонах Кайлаша, глаза закрыты, дыхание ровное. Гималайский ветер треплет его дреды, обвитые змеёй Васуки. Рядом дымится костёр из сухих веток кедра — пепел оседает на гирлянды из рудракши. Нарада, с виной в руках, пробирается через заросли можжевельника, напевая: «Великий аскет, тебя ждёт другая дхарма… Царевна Парвати трижды обошла гору — ищет твой взгляд». Шива
Притхвирадж, парень из деревни под Гая, каждый день проезжает на стареньком Bajaj Chetak мимо рисовых полей, чтобы добраться до рынка. Там он разгружает мешки с луком, пока местный торговец Сурендра ворчит: «Опять опоздал? Завтра без зарплаты останешься». Вечером у чайной лавки Раджа-бхаи он спорит с друзьями: «Видел, как Викрамадитья новые налоги ввёл? Завтра же корову заберут за долги».
Радж Шарма, 22-летний механик из переулков Дадара, чинил старые «Марути» в гараже отца. Каждое утро он завтракал *пао-бхаджи* с матерью, слушая ее ворчание: «Хоть бы женился, а не с этими ржавыми коробками возился». По вечерам гонял на переделанном «Энфилде» по набережной Марин Драйв, обгоняя тук-туки. После стычки с местным криминальным боссом Викрамом Сетхи, который требовал «налог» за гараж,