Йожеф Фараго

В Будапеште, на заснеженной улице возле руинного театра «Корвин», нашли тело скрипача Арпада Ковача. Его пальцы были неестественно вывернуты, будто застыли в попытке сыграть аккорд. Марта Варга, журналистка с татуировкой венгерского орнамента на запястье, нашла в его кармане потёртую нотную страницу с пометкой *"B-dur, такт 12 – исправь диссонанс"*. В кафе «Лист» она столкнулась с Белой Тотом, бывшим дирижёром, который шепнул, разливая эрштек: *"Они все умрут под ту же музыку.
В старом будапештском доме на улице Ваци, 34, Ласло Ковач находит в треснувшем паркете пачку писем 1956 года. Подписи — Имре Надь и Эржебет Тот, его тети, которая исчезла после восстания. В письмах — шифры и названия улиц: "Завтра у моста Эржебет, под статуей графа Андраши". Ласло подключает соседку-студентку Марию, которая разбирает старосоветские архивы в подвале университета. "Тут не про политику, — шепчет Мария, разворачивая карту с метками, — они перевозили золото через