Эстер Карлони

Марчелло, худощавый неаполитанец с привычкой теребить цепочку от часов, получает от Дона Риккардо конверт с фотографией информатора — пожилого мужчины в очках, торгующего газетами у вокзала. «Он знает про грузы из Марселя, — шепчет Риккардо, поправляя шляпу. — Убери его до рассвета». Марчелло молчит, сжимая конверт так, что костяшки белеют. Дома, в квартире с облупившимися обоями, Лючия гладит его рубашку утюгом с треснувшей ручкой. «Опять? — она бросает утюг, когда он говорит собрать чемодан.
Вот вам история про одного учителя, который как рыба, выброшенная на берег, попал из серых промышленных пейзажей Севера Италии прямиком в пекло южной глубинки. Представляете: вместо уютных аудиторий — пыльный городишко Де Амичес, где даже солнце кажется ленивым, а местные живут по своим законам. Тут не до высоких материй — дети с шести лет знают, как обвести вокруг пальца жадного лавочника, а взрослые делят территории с бандитами, которые давно стали частью пейзажа, как эти вечные кактусы у
Вот как можно переосмыслить этот сюжет, добавив живости и субъективных впечатлений: Представь: Тино, 19 лет, впервые в Венеции — прикатил учиться живописи, а поселился у дяди с тётей в их огромном, будто музейном, особняке. Сначала-то всё классно: расписные потолки, гобелены, вид на каналы… Красота! Но через пару дней начало щекотать нервы. То ли атмосфера тут такая гнетущая, то ли родственники странные — улыбаются вроде, а глаза как у восковых кукол. Экономка Мария всё шепчется по углам, будто