Квон Юн-Мун

Фан Шэньюй, бывший послушник, пробирается через заросли бамбука к руинам Шаолиня. На месте храма — обугленные балки, разбитые каменные львы. Он находит под алтарём полуослепшего монаха Хун Сыгуана, который ковыряет палкой в золе: «Ты единственный, кто помнит, как читали сутры до пожара. Остальные…» — голос Хун обрывается, показывает на могильные холмики под сосной. Фан собирает обрывки свитков с техниками «Журавля», смешиет краску из охры и смолы, чтобы восстановить иероглифы. Ночью они
Вот тебе и история, дружище! Два упыря, мастера кунг-фу, влезли между двумя закадычными друзьями — а у тех, глядь, уже по сыну подрастало. Ну и понеслось: кланы грызутся годами, друзья становятся врагами, а воспитание детей — вообще отдельный цирк. Один пашет как лошадь, вбивая в ребёнка все приёмы до последнего удара, мол, «выживет только сильнейший». А второй, видимо, решил: «Да пошло оно всё!» — отпустил ситуацию. И что? Сынок-то вырос этаким самоделкиным гением — гаечки, пружинки, взрывы…