Андреа Гарсия-Уидобро

В доме на улице Сан-Игнасио в Сантьяго Томас, 17 лет, втискивает гитару с облупившимся лаком между кроватью и шкафом. Его сводный брат Матиас, 16, вскидывает подбородок: «Это мой угол. Твой барахол — у окна». Мать Томаса, Кармен, переставляет кастрюли на кухне внизу, гремя крышками, будто глухнет к их перепалкам. По утрам они сталкиваются в ванной — Матиас чистит зубы, уперевшись взглядом в трещину на плитке, Томас швыряет мокрое полотенце на раковину: «Хоть раз приберись после себя». Школа в
Знаешь, иногда кажется, что люди как книги — закрытые, пыльные, с оборванными страницами. Вот как эта Ракель: 23 года, понимаешь, почти четверть века в чужом особняке! Всю жизнь простояла у плиты в семье Вальдес, стирала чужие простыни, вытирала их секреты. А потом бац — хозяйка приводит новую девчонку. И все, привет, адреналин! Бедняга так вцепилась в свой швабру, будто это якорь спасения. То холодная вежливость, то едкие замечания — настоящая война тряпок и вёдер, ха-ха! Но это же Ракель, ей