Марша Аруан

Райя, 23 года, моет полы в кафе *Kopi Senja* на окраине Джакарты, когда находит в щели между плитками потёртый медный браслет с гравировкой в виде змеи. "Эй, Лукман, это не твоё?" — кричит она повару, тыча пальцем в находку. Тот машет рукой: "Выбрось, ещё сглазят". Вечером, перебирая вещи покойной бабушки, Райя замечает на старом фото идентичный браслет на её руке. На следующую ночь её младший брат Адит, 15 лет, начинает метаться во сне, бормоча на древнеяванском. В лавке
Риан, студентка из Джакарты, разбирает коробки в доме бабушки после её смерти. Под стопкой выцветших саронгов она находит кожаную тетрадь с обугленными краями. Внутри — рисунки змей с человеческими глазами и записи на староиндонезийском. «Смотри, Аю, — тыкает подруге в экран телефона, снимая страницы, — бабушка писала, что эти символы «держат дверь закрытой». Аю, затягиваясь кретеком, советует показать дневник профессору Хартоно из университета. Тот, поправляя очки, бормочет: «Это связано с