Николай Урумов

Мира, в синей куртке с потёртыми локтями, дежурит возле рынка «Левски» в Софии. Её напарник Любомир, бывший военный с шрамом через правую бровь, проверяет фургон с углём – внутри пахнет горелой резиной. «Тук има нещо друго», – бормочет он, вытаскивая из-под мешков коробки с польскими этикетками. Улица пустеет после десяти: лавки закрываются, только старик на углу жарит каштаны в жестяной жаровне. По рации трещит голос Станко из Белграда: «Проверих склад у Новом Саду… пусто је, осим старих
Представь: каникулы в глухом доме деда, где пахнет старым деревом и тайнами. Кристиан, пацан лет пятнадцати, с отцом, который вечно хмурый как туча после маминой смерти. Ну знаешь, эти неловкие тишины за завтраком, когда ложка о тарелку звенит громче, чем их разговоры. А потом — чердак. Пыль, паутина, сундук, который скрипит предательски громко. Внутри: потрёпанный дневник мамы, странный черепок (типа, от вазы какой-то древней?) и… карта. Не туристическая, нет. Вся в символах, будто её рисовал
Вот, знаешь, история такая — жизнь иногда выкрутасы преподносит, что диву даешься. Представь: болгарская семья, Васко и Яна, срываются с насиженных мест, потому что отца Васко, Бай Дэна, слишком уж любил острые шуточки про власть. Ну а спецслужбы, как водится, таких шутников не жалуют. Пришлось бежать в Германию, бросая всё. Годы пролетели, родители Алекса разошлись — жизнь раскидала их по разным углам. И вот, спустя столько времени, решают собраться вместе, вернуться в Болгарию, навестить