Наталья Еприкян

Мария Горбань, в потёртой кожаной куртке, перед выходом на сцену дёргает занавес: «Слушай, если засмеются на шутке про декрет — кивай мне в зал». Зал дымится паром от чайников в буфете, зрители в пуховиках сдвигают стулья. Настя Ивлеева, присев на край стола с айпадом, ворчит: «Опять эти прожектора — сейчас ослепну, и шутки зачитывай вслепую». Её микрофон перехватывает Ольга Картункова, переодеваясь за ширмой в юбку-пачку: «Ты бы ещё про метро завела, у них там половина зала с пересадки на
Алиса, в розовой служебной жилетке с пятном от капучино на рукаве, вытирала стойку в кафе на Старом Арбате. Марк, с гитарой за спиной и потёртым пледом в рюкзаке, заказал эспрессо и спросил: «Выключатель в туалете всё ещё бьёт током?». Они столкнулись у раковины, когда она несла поднос с грязными чашками, а он поправлял расстроенную струну. Вечерами он играл в подвале рядом с Третьяковкой, где пахло сыростью и краской от граффити «Здесь был Лёха». «Ты вообще слышишь, как я бью по струнам?» —