Егор Тимцуник

Ольга, медсестра из районной поликлиники, случайно хватает чужой iPhone в аэропорту Шереметьево — её собственный кнопочный Nokia затерялся в сумке бизнесмена Артёма. Он летел на переговоры в Питер, она возвращалась с курсов повышения квалификации. Утром Ольга получает сообщение от его ассистентки: «Срочно подтвердите встречу с японцами!» Артём же, пытаясь дозвониться в больницу, слышит в трубке: «У вас температура 39, приходите на капельницу». «Это чей планшет в рюкзаке?» — бормочет он,
Артём, в потёртой куртке с оторванным карманом, копался в старых ящиках на заброшенном складе возле реки Обь. Под слоем ржавых болтов и консервных банок он вытащил потрёпанный дневник с обложкой, испещрённой цифрами «1986». Лиза, в масляных перчатках, пыталась завести мотоцикл «Урал» у сарая, где сушились сети. «Опять ржавчина в карбюраторе... Может, бросим это дело?» — крикнула она, вытирая лицо краем футболки. Артём, листая страницы, пробормотал: «Не выйдет. Они уже вчера следы у горы Шайтан
Кирилл, пятнадцать лет, копается в развалинах старой ветки метро «Чертаново», натыкается на ржавый чемодан с биолюминесцентными проводами. Внутри — устройство, напоминающее гибрид советского паяльника и нейроинтерфейса. «Ты вообще понимаешь, что это не хлам?» — Аня, соседка с пятого этажа, выхватывает гаджет, тычет в экран с треснувшим голограммным проектором. Её отец, инженер-электрик, когда-то чинил подобное для военных. Они договариваются встретиться в полузаброшенном ТЭЦ-17, где Аня хранит
Сергей, менеджер в строительной фирме, возвращался в квартиру на Ленинском проспекте, где Катя, дизайнер интерьеров, клеила новые обои с геометрическим узором. "Опять клиент перенёс дедлайн?" — спросила она, вытирая руки о пятнистый фартук. Он кивнул, разглядывая трещину на потолке, которую обещал зашпаклевать ещё зимой. На кухне тек кран — вместо вызова сантехника Сергей подставил тазик с ржавым дном. Катя достала чек из магазина стройматериалов: "Смотри, плитка подорожала.
Вера, рыжеволосая официантка из питерской закусочной «У Марфы», случайно обнаруживает в старом чемодане письма от матери, умершей при родах. Вместо запланированной смены она садится на автобус до Софии, чтобы найти сестру-близняшку Еву, которая работает горничной в отеле «Балканские Зори». В номере 305 Ева, перебирая грязное белье, натыкается на записку: *«Если что-то случится — ищи Веру в России»*. Через три дня они стоят лицом к лицу на автовокзале «Сердика». «Ты… как я, только без шрама», —
Знаешь, история такая — дух захватывает и сердце щемит одновременно. Вот представь: женщина, Светлана, выходит на свободу после отсидки, вся жизнь впереди, а у неё только одна мысль — найти сына. Малышку-то ещё в детдом забрали, пока она за решёткой была. И ведь не просто ищет — через старых «дружков» пробивается, связи криминальные ворошит. Страшно же, вдруг ребёнка уже в другую семью увезли? Ага, так и вышло. Оказывается, её Алекс теперь живёт у какого-то генерала Терентьева — богатый дом,
Представляешь, обычная девчонка из глубинки, Алиса, 25 лет — наивная, романтичная, вся в мечтах о большой любви. И тут бац! На её пути возникает этот Куликов — солидный, харизматичный, деньги пахнут от него как от нового мерседеса. Ну как тут устоять? Он её очаровал так, что она и глазом моргнуть не успела — уже в белом платье стоит у алтаря. А что? Казалось бы, сказка: внимание, подарки, "ты самая лучшая". Но, блин, сказка закончилась слишком быстро. После свадьбы будто подменили
Представляешь, середина XVI века, а на Руси будто ад разверзся? Иван IV, он же Грозный, правит — и не зря прозвище такое. То поляки лютуют, то крымский хан Девлет-Гирей аж Москву спалил дотла! Вообще жесть: страна как в тисках, со всех сторон враги жмут. А народ? Народ выживает как может. И вот в этом котле появляется Максим — сын Малюты Скуратова, того самого. Вернулся с войны, весь в шрамах да в пыли, а в голове одна мысль: наконец-то жениться на той, с которой обручился ещё до всей этой
Знаешь, есть такие истории, которые будто подслушаны у жизни? Вот тут как раз такое — каждая серия как распахнутое окно в чужую квартиру. Ты видишь женщин, таких разных: кто-то в двадцать лет уже сломал каблук о гранит жизненных проблем, а кто-то в пятьдесят вдруг понимает, что прожила чужой сценарий. Любовь, которая то окрыляет, то бьёт в самое нутро. Измены, от которых горло перехватывает — не то чтобы от неожиданности, а от того, как знакомо это предательство. А эти вечные танцы с взрослыми