Дана Карвелас

В старом рынке Монтеррея детектив Хавьер Мора находит в рюкзаке дочери Софии разбитый телефон с записями перестрелки между *Лос Кемадос* и полицией. На экране мелькают лица чиновников, принимающих пачки долларов в кабинете с ковром в стиле ацтеков. «Пап, я подобрала его возле *Ла Мансиони*», — бормочет София, разливая *атоле* по глиняным кружкам. Хавьер стирает отпечатки тряпкой, пахнущей лаймом, но копирует файлы на флешку в форме черепа — в облаке уже всплывают таблицы с поставками кокаина
Знаешь, иногда кажется, что героиня сама себе враг — вроде бы дар какой-то крутой есть, видит то, что другим не дано, но… Не выходит из квартиры, блин! Представь: окна наглухо закрыты, двери на замке, а мир за стенами кажется ей какой-то жуткой ловушкой. И ведь не просто страх — прямо панические атаки, если за порог ногу высунуть. Говорят, это агорафобия? Ну типа да. Но честно, мне кажется, она просто загнала себя в ловушку — сидит, трясется, воображает, что за ней следят, что все вокруг враги…