Елизавета Кийко

Елена Сомова, гроссмейстер с потухшей сигаретой в руке, разглядывала незаконченную партию на балконе пятиэтажки. Внизу, в луже у подъезда, отражался неоновый крест аптеки. Дмитрий Волков, следователь в мятом пиджаке, поднялся по лестнице, пахнущей жареной рыбой и сыростью. «Крутов не споткнулся, — бросил он, вытирая дождь с лица. — Его убрали. И вы знаете, из-за чего». Елена провела пальцем по трещине на шахматной королеве — подарке тренера. В кармане халата звенели три транквилизатора. Они