Канбэй, худощавый мужчина с вечно перепачканными чернилами пальцами, сидел в полуразрушенном храме под Киото. Рядом — грубый деревянный стол, заваленный свитками с маршрутами караванов и записями о поставках риса. "Сёген говорит, порох промок при переправе через реку Фудзикава", — бормотал он, рисуя на карте крестик возле горного перевала. Хидэёси, молодой командир в доспехах с потёртым гербом клана Ода, ворвался с запахом дождя на плаще: "Твои шпионы опять прозевали засаду у
Вот как можно переписать текст, добавив живости и эмоций: Представляешь, живёт эта Ноэ Исомура будто в клетке — с утра до ночи вертится как белка в колесе: то полы скребёт, то обед на десятерых готовит, а свекровь всё ворчит. То платье, мол, слишком пёстрое, то рис недосоленный. Я бы на её месте давно крышку котла об эту старую каргу стукнула, честное слово! Но история-то началась, когда она однажды — помню, была та самая весна, когда вишни цветут так, будто небо розовой дымкой прикрыли — шла