Лиам Хесс

Представьте: мама-англичанка, еще вся в черном после похорон, и двое подростков, которые в жизни не хотели покидать свой дождливый городок. А тут бац — наследство где-то на краю света, в этой австралийской жаре! Ну, думают, быстренько прилетим, распродадим старую ферму с овцами — и обратно, к привычным серым облакам. Ан нет! Приземляются они в пекло, а вместо уютных овечьих пастбищ — дикий заповедник, где коалы с веток свысока смотрят, да ещё какие-то дальние родственники окопались в хижинах.
1942-й. Представляешь, 12-летний парнишка Ромек чудом вырвался из нацистского Кракова — а дальше? Бежать некуда. Приютили его какие-то дальние родственники в глухой деревне. Ну, типа, там немцы не шастают, можно переждать. Но вот загвоздка: все вокруг католики, а он… Ну, ты понимаешь. Приходится втихаря молиться, креститься на иконы и держать язык за зубами. Каково это — в двенадцать лет бояться каждого своего слова? А деревня-то с виду тихая, да только люди везде люди. Кто-то прикрывает,