Джон ДиСанти

Знаешь, есть один фильм, где всё начинается с того, что у людей буквально вырывают из-под ног родные стены. Представь: старый дом, который власти решили снести, а там живут такие… Ну, типа дедуля с бабкой, вечно ворчащие друг на друга, но до дрожи привязанные к своим облезлым обоям. Рядом — мужик-боксер, который, кажется, до сих пор держит грушу вместо жены. Молодая пуэрториканка с огнем в глазах, вечно что-то доказывающая всему миру, и художник-неудачник, который рисует на обоях, пока хозяйка
Знаешь, представь себя на месте судьи, у которого все вдруг пошло под откос. Вот этот Хардин — честный, вроде, мужик, пытается работать по закону, а в итоге из-за косяка копов вынужден отпустить настоящего монстра. Убийцу восьмилетнего пацана, понимаешь? И он просто *должен* смотреть в глаза родителям, которым нечего сказать. У меня бы, наверное, крыша поехала — а он пытается держаться, будто все под контролем. Но внутри, думаю, ад: совесть грызет, как голодная собака. А тут еще этот Кофилд
Знаешь, есть такие истории, которые сначала кажутся обычной криминальной хроникой, а потом вцепляются тебе в горло. Вот смотри: тихий городок, где все друг друга знают, вдруг накрывает волной жестоких убийств. Полиция топчется на месте, а маньяк будто призрак — есть, но его не видно. И посреди этого ада — Джейн, телеведущая, которая, кажется, единственная не сломалась. Представляешь? Она в эфире пытается взывать к совести людей, а сама, наверное, каждую ночь вздрагивает от звонка в дверь… А еще