Ксандер Кейдж – непревзойденный мастер экстремальных трюков и адреналиновый наркоман, который не мыслит своей жизни без риска. Ему удается сочетать страсть к экстремальным видам спорта с криминальными выходками, что делает его настоящей легендой в узких кругах. Однако его безумное существование привлекает внимание не только поклонников, но и высокопоставленных чиновников. Управление Национальной
В погруженной в туман эпохе морских приключений, где каждый закат обещает новые горизонты и скрытые тайны, молодой мечтатель оказывается втянут в вихрь событий, которые изменят его жизнь навсегда. Обыденность его существования рушится в одно мгновение, когда двери их старой таверны распахивает загадочный путник с израненной душой и мерцающим огнем в глазах. С его появлением в жизнь юноши
Эльза Мерц каждое утро поправляла очки с толстыми линзами и открывала ставни своей аптеки на узкой улочке в районе Альтштадт. На полках из темного дерева стояли склянки с сушеным беладонной и корнем валерианы, а в углу дымился медный дистиллятор. "Фрау Шульце, ваш настой зверобоя готов, но добавьте мед, иначе горечь забьет вкус", — бормотала она, заворачивая стеклянную банку в газету.
В полуразрушенном Берлине Лена, девушка с трещиной на левой линзе очков, рылась в ржавом фургоне возле Бранденбургских ворот. Ее напарник Юлиус, перематывающий грязным бинтом порез на ладони, выдернул из груды хлама перегоревший трансформатор: *«Опять эти дурацкие солнечные панели — без меди хоть траву жуй»*. Они обменивали электронику на тушенку в подпольном лагере у Шпрее, где старуха-мародерша
Лиза Мюллер, студентка-архитектор из Дрездена, каждое утро покупает *currywurst* у ларька возле моста Августа, пока не замечает, что продавец, старик Ханс, три дня подряд повторяет одни и те же фразы: "*Mit pommes? Zwei euro fünfzig*". Она прячет чеки в бардачок своего ржавого *Opel Corsa*, позже обнаруживая на них координаты заброшенной фабрики. Её сосед Томас, механик с татуировкой
Лена, старшая дочь, пытается заварить чай с кровяным концентратом на кухне с облупившимися обоями, пока её брат Феликс режет деревянные колья для школьного проекта по труду. "Опять эти сопливые одноклассники спрашивают, почему я в перчатках на физре", – бросает он, стуча молотком по криво прибитой полке. Их мать Илка в это время торгуется с разносчиком-человеком на рынке Бремена:
Представьте, солнечный день — да такой яркий, что аж глаза режет. И вот в эту идиллию, в самый заштатный городок, где даже кошки зевают от скуки, врывается… ну, скажем так, *нестандартное* семейство. Отец — мрачноватый, мамаша с аристократической бледностью, две дочки — одна с именем, будто из древнего гримуара, другая будто из готического романа выпорхнула. И все они… ну вы поняли, да? Вампиры,
Знаешь, есть такая пронзительная история — пожилая учительница фортепиано, которая волей судьбы оказывается в женской тюрьме. Представь: седые волосы, строгий взгляд, а вокруг — бетонные стены и четверка учениц, каждая со своей дикой историей. Одна повесилась до начала занятий (жутко, да?), другая вечно дёрганая, словно на пороховой бочке сидит, третья… Ну, серая мышка, их в каждой камере