Как сложно бороться с разбитым сердцем и растоптанными чувствами. Можно ли просто проводить часы в телефонных разговорах с лучшей подругой, утоляя горе шоколадом и изливая слезы на подушку? К сожалению, для Гвендолин такого роскошного времяпрепровождения просто не существует. Все потому, что в ее жизни внезапно проявился ген путешественника во времени, перевернув всё с ног на голову. Возраст семнадцать лет стал для неё переломным: хронограф, круг крови, Тайна Двенадцати. Все эти балы, суаре,
Луиза из Берлина, с постоянно залипшим в наушниках телефоном, впервые видит Лоттхен в лагере у Штарнбергского озера. У обеих — одинаковые родинки на левой ключице, но Луиза носит выцветшие кеды, а Лоттхен из Мюнхена — замшевые ботинки. «Твой папа тоже коллекционирует старые виниловые пластинки?» — спрашивает Луиза, разглядывая фото в телефоне с треснувшим экраном. Они крадут карту у вожатого, сбегают на станцию, где Лоттхен учит Луизу правильно произносить «München»: «Не как мышь, а как мюсли».
Ганс, младший лейтенант, спорит с Эрихом у разбитого кинотеатра на Франкфуртер-аллее. Эрих, в прожжённой шинели, размазывает грязь по карте: «Ты веришь, что они остановятся у Шпрее?» Ганс молча поправляет очки, сколотые скотчем. «Бред. У них уже мосты захвачены», — бросает он, замечая, как две девчонки в платках копаются в развалинах аптеки. Тем временем Лена, медсестра из Шарлоттенбурга, меняет бинты раненому мальчишке в подвале церкви на Людвигсфельде. Её пальцы дрожат — кончился морфий. В