В деревне Карангджати, заросшей пальмами и запахом гвоздики, Лина прячет ритуальный нож под рваным матрасом, пока её младший брат Ади, не отрываясь от экрана с TikTok, бросает: «Опять эти чёрные свечи в коробке из-под обуви?» Она молча поправляет платок, завязанный узлом на шее, прикрывая шрам от прошлогоднего обряда. В соседней хижине Мая, разбирая рыбацкие сети, находит записку с красной
Сори, девушка из деревни возле Кампонгтхома, находит в корзине с сушёной рыбой на местном рынке потёртый бронзовый амулет с надписью на древнем кхмерском. "Бабушка Нгам клялась, что дед привёз это с гор Кравань, — бормочет она, переворачивая артефакт в руках. — Но почему на нём цифры, как в телефонном номере?" Вечером, пока мать чинит сеть для ловли змей, Сори набирает комбинацию на
Алиша в спешке собирает рюкзак для университета, пока Рафат разогревает вчерашний наси-горенг. «Ты опять не выключил свет в ванной», — бросает она, на ходу поправляя джильбаб. Он ворчит про счёт за электричество, но прячет в сумку её забытый ланч-бокс. После пар она подрабатывает в кофейне у рынка Глодок, где Рафат, теперь менеджер в строительной фирме, заказывает ей латте с двойной порцией
Диан целыми днями крутится в крохотном кафе у рынка, разливая *эспрессо* и поджаривая панкейки с кривым краем. За стойкой она машинально рисует сердечки на пенке, пока Ариэль, в заляпанной цементом рубашке, тычет пальцем в её блокнот: «Бабушка оставила условие — или я женюсь, или дом в деревне продадут под отель. Притворись, что мы пара. Всего на три месяца». Диан фыркает, вытирая руки о фартук с