Йохан Лундин

Лиас, худой парень в потертой куртке с капюшоном, копался в старом журнале на кухне хрущевки в Стокгольме. Его сестра Мира, с татуировкой волка на запястье, разбирала сумку с ножами и катушками медной проволоки. «Стагнелиус сказал, что маяк на Готска-Сандён светился зеленым вчера», — бросила она, закусывая копченой салакой. Лиас молча кивнул, перечитывая заметку о пропавшем рыбаке — в тексте мелькали слова *«skuggor under vatten»* (тени под водой). Через час они уже толкались в переполненной
Лив, рыжая норвежка в потрёпанной куртке, ковыряла ножом лёд на пороге заброшенного склада в Тромсё. Рядом Йенс, датчанин с перебинтованной рукой, листал украденные из клиники документы: «Тут протоколы на троих. Бензодиазепины, морфин… Куда их вывезли?» Эмили, британка в очках с толстой оправой, щёлкнула диктофоном: «В 2018-м здесь делали вакцины. Смотрите — коробки из-под ампул». Запах гнили из вентиляции смешивался с табачным дымом — Эйнар, шведский технарь, курил на крыше, глядя на пустые