Радомир Василевский

Андрей Сомов, геолог с потёртым планшетом под мышкой, приезжает в сибирский посёлок Усть-Нарва зимой 1979-го. На улицах — колеи от грузовиков, замерзшая грязь. В барак, где поселили новичков, не провели воду: умываются из жестяного таза. Лида Петрова, учительница младших классов, замечает его в столовой треста, когда он вытирает пролитый компот рукавом телогрейки. «Тут ветошку дают у печки», — говорит она, протягивая тряпку. Он смеётся: «А я думал, вы скажете — аккуратнее надо». К марту Андрей
Игорь, тринадцати лет, рылся в сарае за домом, вытащил старую фанеру и обрезки брезента. Вадим, его сосед, принёс ржавые петли от бабушкиного сундука — "Смотри, как крылья согнутся", — провел пальцем по изгибу. На чердаке пятиэтажки, где пахло пылью и крашеной жестью, они связали каркас верёвками. Лена, в клетчатом платье до колен, держала чертёж: "Тут ремни нужны, иначе развалится при прыжке". Игорь, обвязав лоб кожаным ремнём, спорил: "С высоты шестого этажа понесёт —
Представляешь, приходит в школу новая училка — Таня, вся такая юная, глаза горят. А пятый "Б" как увидел — сразу: "Щас проверим на прочность!" Ну типичная же история: классный коллектив против "зеленого" педагога. Решили, мол, устроим ей экзамен на выживание, типа мы тут главные. Ага, щас! Но Таня-то оказалась не из робкого десятка. Я вот иногда думаю — как она, право, умудрялась? То ли харизма у нее такая ненапряжная, то ли просто искренне верила, что эти сорванцы