Мила Погребиская

Алина, 19 лет, каждое утро пробиралась через шумный киевский рынок «Житний» к подземному переходу возле метро «Лукьяновская». В рюкзаке — бутерброд с сыром, завернутый в газету, и потрепанный блокнот с текстами песен. Ее выступления собирали кучку студентов и бабушек, бросавших в гитару мелочь. «Слушай, ты бы хоть ритм поправила», — кричал как-то парень из кафешки напротив, вытирая руки о фартук. По вечерам она подрабатывала в пирожковой на Подоле, разгружая тесто из фургона, пока владелец,
В старом здании школы с облупленными стенами и вечно запотевшими окнами директор Анна Петровна патрулировала коридоры, выискивая нарушения. Её чёрный костюм щелкал пуговицами по перилам, когда она выхватила у Саши Грищенко наушник со словами: "Ты у меня на линейке будешь гнить, как эти яблоки в твоём портфеле!" После уроков дежурные мыли полы в актовом зале, где висели портреты Лысенко и Тараса Шевченко, а на парте уборщицы Валентины всегда стоял термос с чаем из шиповника. Марина
Марьяна протирала стекло витрины магазина «Світло» на окраине Киева, когда заметила пожилого мужчину в помятой кепке, который пялился на коробки с дешевыми чайниками. Его пальцы нервно перебирали сигареты «Прима» в кармане пиджака. «Цей уже третій день ходить, наче привид», — сказала коллега Таня, разгружая палету с гречкой. В ответ Марьяна только пожала плечами, поправляя выцветший фартук с пятном от борща. Вечером, закрывая смену, она нашла у мусорного бака сверток с облупленной иконкой —
Анна, 34 года, учительница из Одессы, в дождь застряла у подъезда с сумкой тетрадей. Рядом — Ира, соседка-парикмахер, жуёт жвачку, каблук застрял в трещине асфальта. «Слушай, ты же не железная, — Ира махнула рукой на её живот, — врач сказал, сердце не вытянет. Решай быстрее». Анна молча поправила платок, вспомнила слова гинеколога: «Прервать или рискнуть. Шансы — 30%». В автобусе №220, пахнущем сыростью, она считала остановки до больницы, сжимая направление с печатью. На рынке «Привоз»