Боман Модин

Клара, медсестра с потрескавшимся лаком на ногтях, каждый вечер поправляла бирку на кармане халата перед обходом в палате 307. Там лежала Марджори, 82 года, с переломом бедра. «Ваш инсулин, дорогая», — говорила Клара, вводя прозрачную жидкость из шприца без этикетки. В подсобке за холодильником с вакцинами она переписывала дозировки в журнале — чернила размазывались от быстрых движений. На смене
Джеймс Картер, слесарь с завода в Манчестере, замечает, что его сосед мистер Хиггинс перестал выносить мусорные пакеты с синими ярлыками — те самые, в которые тот десятилетиями складывал банки из-под тушенки. Вместо этого по ночам из дома доносится запах жженой резины, а в окнах мелькают зеленоватые вспышки. «Слышал, он вчера в «Тесско» два ящика батареек купил», — бросает Джеймс жене Кларе за
Колб, худой парень в очках с треснувшей линзой, неделями не вылезал из съёмной однушки в Балтиморе. Запах пережаренной пиццы «ДиДжордио» смешивался с гулом серверов, которые он собрал из старых деталей. «Ты вообще спал?» — Шарлин, его соседка-студентка, тыкала в грудцу холодной вилкой. Он морщился: «Легально же. Просто код пишу». На экране мелькали заказы: 10 г MDMA в Чикаго, 5 LSD в Майами.