Абхишек Джайн

Адитья, парень в потертой кожаной куртке, возвращается в родную деревню под Нагпуром после пяти лет работы на стройке в Мумбаи. На столе в доме отца — банка с куркумой, треснувшая рама семейной фотографии и недопитый чай в глиняной *кулхаде*. «Ты думал, я сдох, пока ты кирпичи таскал?» — хрипит Викрам, старший брат, разминая пальцы с татуировкой «Ом». Они спорят из-за заброшенной фабрики специй: Адитья хочет восстановить, Викрам — продать участок под отель. За окном пыльная дорога, где козы
Арджун Малик, 22 года, таскает мешки с удобрениями на фабрике в Джхарии, пока солнце палит асфальт. После смены он мчится на заброшенный стадион «Шахин», где тренирует бывший игрок Раджеш Верма — тот вечно с флягой чая в руке и сиплым голосом: «Снова опоздал? Ладно, бей по крученым, а не как бабуля в крикет!» Дома отец, Ракеш, разбивает глиняный кувшин, узнав, что сын прогулял смену: «Ты думаешь, мячики накормят семью? Вот твой дядя в Дели…» Сестра Мира прячет рваные кроссовки Арджуна под