Даррен Браун

Миа, рыжая с веснушками, каждое утро торопилась на автобус до старшей школы Бэйсайд, пока чистила зубы и слушала подкаст о моде. В кафе «Эспрессо-туман» после уроков она сталкивалась с Джесс — та, в кожаной куртке и с сигаретой за ухом, ворчала: «Опять латте без пенки? Ты как мой дед, который суп без соли ест». Лейла, дочь владельца местного спортзала, прятала под кроватью пачки денег от
Джейден ковырялся в двигателе старого «Кадиллака» в гараже на 7-й авеню, когда Лина ворвалась, потрясая пузырьком с черной жидкостью. «Смотри, что в коробке из-под пиццы нашла — бабушка Роза говорит, это из её аптеки 90-х». Он неловко уронил флакон, брызги попали на шрам от ожога — кожа заструилась, как жидкий графит. К вечеру на груди проступили узоры, похожие на карту метро. Роза, закапывая
Лиам, 22-летний программист из Сан-Франциско, три ночи подряд сидит в коворкинге на окраине Окленда, разбирая код приложения для трекинга сна. Вентилятор гудит, экран мигает. Внезапно он замечает строки, которые перенаправляют данные пользователей на сервер с IP из Минска. «Это не баг, это фича… Чёрт, они специально вшили бэкдор», — бормочет он, закусывая край пиццы «Пепперони», остывшей ещё с