Николай Ковальский

Макар, седой охотник с обветренным лицом, жил в избушке у реки Тунгуски. Его сосед — старик Ерофей, который мастерил ловушки из проволоки и жестяных банок. Однажды Макар нашел в ельнике порванный рюкзак с браконьерскими гильзами. «Опять волчатник шастает», — пробурчал он, разминая пальцами дробь. Гриша, парнишка из поселка, принес ему обломок лыжи с зарубками: «Дядя, это ж ваша метка? У плотины видел». Вечером, попивая чай с брусникой, Макар сверял карту — синими крестами отметил места, где
Знакомо, да? Сидит Катька, смотрит на соседские семьи — ну те, что с виду идеальные, с лубочными улыбками. И вдруг её осенило: а что, если секрет их благополучия… в километрах? Чем дальше мужик мотается по командировкам, тем толще кошелек в тумбочке и шире ухмылки на лицах. Смешно, конечно, но ведь логично вроде — нет рядом того, кто носки по углам разбрасывает, зато деньги капают. Вот так, с этой дурацкой мыслью, будто гайку в голове перекрутило, и отправила своего-то на ту самую стройку — за
Знаешь, есть такой старый альманах — про комод, который по улицам таскают… Ох, как же я его обожаю! Помню, впервые увидел случайно, думал: «Ну, очередная советская комедия», а там — взрыв мозга. Девять историй, каждая будто отдельный анекдот, который твой дед рассказывает на кухне после третьей рюмки. То про бюрократов-прилипал, то про чудаков с их абсурдными идеями… Честно, некоторые моменты до сих пор всплывают в памяти — и хохочешь в голос, как дурак. Особенно люблю ту сцену, где мужики