Кристина Хартман

Лена, 28 лет, переезжает с парнем Тимом в берлинскую хрущёвку на пятом этаже. Лифт скрипит, из окна видна стройка — вместо обещанного «зелёного квартала». Она разбирает коробки с книгами, натыкается на старую открытку от бывшего. «Ты точно выкинул свой свитер с оленями?» — бросает Тим, заклеивая скотчем трещину на потолке. По вечерам соседи снизу включают Schlager-радио, а сверху доносится плач ребёнка. В углу ванной — пятно плесени, которое Лена пытается закрасить тушью для ресниц. Тим
В старом школьном здании под Берлином Йонас, в потертой косухе, тайком курит за гаражами, пока Лиза из параллельного класса вытирает тряпкой мокрые следы от ботинок в коридоре. Утром, перед уроками, они сталкиваются у автомата с газировкой: «Опять не спал?» — бросает Лиза, кивая на синяки под его глазами. Он молчит, зато Томас, сын местного пекаря, громко жалуется на домашку по физике, размазывая крошки от круассана по учебнику. После третьего урока Анна, в очках с толстыми линзами, прячет в
Элиас, студент-медик с потёртым чемоданом и пятном от кофе на рубашке, каждое утро толкался в переполненном берлинском трамвае до клиники на Вильгельмштрассе. В лаборатории, где пахло формалином и железом, он сталкивался с Леной — медсестрой, которая разбирала пробирки с тифозными образцами, бурча: *«Опоздал на семь минут. Доктор Фогель уже ждёт в третьем корпусе»*. В морозном декабре они вдвоём тащили ящики с вакциной через заснеженный двор, споря о методах Пастера — Лена наступала на подол