Каниттха Квуню

Ниса, мойщица посуды в душной кухне ресторана «Золотой лотос», находит в кармане старого фартука ключ от заброшенного дома в Тхонбури. Там, под трещающим вентилятором, она раскапывает коробку с письмами матери — желтые конверты пахнут плесенью и ладаном. «Ты что, в детективы играешь?» — хрипит Пим, её соседка по общежитию, разглядывая фото 1987 года, где Чалермсак, отец Нисы, стоит с незнакомкой
Нок споткнулся о ржавую решетку вентиляции, когда охранник схватил его за лодыжку. «Опять ты, Нок? Думал, воздуховод — твой личный выход?» — усмехнулся мужчина в черной форме, вытаскивая подростка наружу. Школа-интернат напоминала бетонный бункер: в классах пахло хлоркой, на стенах висели камеры с красными мигающими лампочками. Учитель Сарит каждое утро в 7:15 включал динамики с лекцией о
Пим и Ноп, друзья из бангкокской школы в районе Чатучак, в пятницу после уроков прячутся от жары в пустом классе. Вентилятор скрипит, сквозь открытое окно тянет запах жареного риса с лотка у ворот. Пим рисует в тетради кота в очках, Ноп стучит линейкой по парте: «Через десять лет я куплю мотоцикл и уеду на Пхукет. Ты со мной?» Они рвут листок из учебника тайской литературы, пишут обещания
Пим, в потёртой футболке с пятном от кофе, моет полы в кафе возле вокзала. Её отец Сомчат спит на кухне, обняв пустую бутылку *Hong Thong*. Чалерм, парень в мятых джинсах и с гитарой за спиной, поднимает упавший поднос: «Опять не выспалась?» — «Не твоё дело», — бросает Пим, вытирая руки о фартук. Вечером он приходит к её дому — треснувшая стена заклеена плакатами тайских рок-групп, на столе
Ной, мойщик посуды в забегаловке возле рынка Чатучак, находит в кармане старой куртки ключ от сейфа. Вместо денег внутри — потёртый блокнот с координатами и фото девушки, похожей на его покойную сестру Лину. "Почему ты ничего не сказала?" — бормочет он, разглядывая снимок, где Лина стоит у входа в заброшенный храм Ват Сакет. На обороте надпись: *"Они используют детей. Останови их