Гюрсель Эйтс

Эмир, худой парень в потертой кожаной куртке, разгружал ящики с гранатами на рынке в Кадыкёе, когда заметил Айше. Она торговалась со стариком за медный чайник, смеялась, поправляя платок на темных волосах. «Ты из тех, кто верит, что ржавчина придает характер?» — спросила она позже, показывая ему треснувшую вазу в своей мастерской за мечетью Ваникёй. По вечерам он заходил в кафе «Симал», где она разносила турецкий кофе, пряча подносы от хозяина с шрамами на руках. Через месяц отец Айше, владелец
Фериде впопыхах собирает сына Мехмета в школу, пока на плите подгорает омлет. «Опять без завтрака?» — бросает муж Озджан, листая новости в телефоне. Она не успевает ответить — ребенок проливает апельсиновый сок на новую кофту. В это время Зейнеп на кухне своей хрущевки в районе Кадыкёй кричит на дочь Элиф, которая спрятала дневник с двойкой по математике: «Бабушке покажешь оценки — останешься без планшета!» За окном грохочет мусоровоз, перекрывая ее слова. Дефне, толкая коляску с близнецами по
Эда, в потёртой кожаной куртке и с термосом дешёвого кофе, мчалась на скутере через переулки Стамбула, опаздывая на лекцию в университет. У здания факультета архитектуры её остановил Серкан, профессор в идеально отглаженной рубашке, державший папку с чертежами. «Опять засыпала за учебниками в кафе?» — бросил он, поправляя очки. Она, не сдержавшись, швырнула ему в лицо фразу про «зануд в дорогих часах, которые не умеют считать зарплату официанток». Через неделю он предложил сделку: фиктивный
Элиф, дочь владельца чайной фабрики в Трабзоне, каждый вечер пряталась за стопками книг в старой библиотеке у порта. Нишан, сын рыбака с обветренными руками, чинил сети на камнях, ворча на цены бензина: «За литр отдашь половину улова — скоро на веслах до Стамбула грести». Их столкнул дождь — девушка уронила потрёпанный томик Рильке в лужу, парень поднял, прочёл вслух строчку про «тьму между звёздами», усмехнулся: «Ты из тех, кто в облаках? У нас тут волны выше твоих фантазий». Конфликт вспыхнул