Душан Касалица

Мила, 17 лет, рыбацкая дочь из Будвы, нашла в старом сундуке на чердаке пожелтевший лавровый венок и письмо на сербском с пометкой *«Не дай ему засохнуть»*. Бабка Славка, перебирая фасоль на кухне, буркнула: *«Твой дед ушел в море в тот же день, когда сорвал ветку с дерева у крепости Святого Ивана…»* На рынке у пристани, где торгуют копченой уклейкой, местный алкоголик Драган шепнул Миле, что
Эмир Ковачевич, двадцатитрехлетний слесарь из старого квартала у мечети Гази Хусрев-бег, каждое утро чинил замки в крохотной мастерской на улице Ферхадия. Его соседка Лела Петрович, сербка-студентка, забегала за кофе в *Kawa* — кафе с треснувшими столами и запахом жженых зерен. «Опять не спишь?» — бросала она, замечая масляные пятна на его рубашке. Он в ответ крутил гайку пассатижами: «Замки