Педро Аморим

В доме с облупившимися обоями и вечно шумящим холодильником Эллен толкается между бабушкой Карлотой, которая разговаривает с кактусом, и дедушкой Оскаром, коллекционирующим пуговицы от старых рубашек. Её старший брат, Джоэл, каждое утро позирует перед зеркалом в прихожей, поправляя челку: «Эй, Эллен, передай мне гель!» — кричит он, пока их мать, Донана, пытается вытащить из духовки подгоревший пирог с сыром. В гостиной, заваленной старыми журналами, тётя Ида красит ногти ярко-розовым лаком и
Карлитос, 27 лет, каждое утро разгружает коробки с рыбой на рынке Вер-Уме в Сан-Паулу. Его сосед Карлос, водитель старого синего автобуса 257А, вечно опаздывает на смену из-за поломок в квартире: то кран течет, то дверь заедает. В четверг, пока Карлитос чистил ставриду для марины, Карлос ворвался в лавку, вытирая масло с рук тряпкой. «Опять ремень порвался, одолжи сотку до вечера?» — «Ты ж вчера за пиво должен», — буркнул Карлитос, но сунул купюру в карман его рваной куртки. К пятнице Карлитос
Слушай, я тут на днях пересмотрел одну историю — ну ты знаешь, ту самую, где парень с татуировками и вечно натянутой кепкой вляпывается в дикую авантюру из-за пса. Помнишь? Ох, это же не просто «украли собачку — давайте спасать»! Там всё так запутано, будто сценарист на спор писал сюжет после трёх чашек эспрессо. Вот серьёзно: начинается как милая драма с уличными гонками и бензиновым запахом свободы, а потом — бац! — и ты уже копаешься в каких-то семейных тайнах, которые больнее пинка под дых.