Олесь Янчук

Симон Петлюра, студент-архивист с выцветшим шрамом над бровью, находит в подвале киевской библиотеки им. Вернадского потрёпанный блокнот с меткой «С.П. 1919». Меж страниц — схема бункера под Мариинским парком и списки имен с пометками «ликвидирован» или «верен». Записи прерываются на полуфразе: «Если Ковпак предал, то связь через...» В тот же вечер Симона преследует чёрный седан. Он звонит сестре Оксане, которая работает в музее: «Там ещё что-то было. Два конверта с фотографиями — наш дом на
Знаешь, когда читаешь про таких людей, просто дух захватывает. Вот была же сотня ребят из УПА во главе с этим Михаилом Дудой-Громенко – ну настоящие сорвиголовы! Сначала против большевиков, потом против фашистов – и ведь не сложили оружия, даже когда шансов почти не оставалось. Представляешь? Война на два фронта, постоянная нехватка всего, а они всё держались. Не знаю, как они вообще выживали – наверное, эта их ярость, эта вера в победу работала лучше любого бронежилета. Но самое безумие
Знаешь, иногда натыкаешься на кино, от которого потом неделю не можешь отцепиться? Вот у меня так с одной лентой вышло — там про судьбу человека, который словно сшит из противоречий: и герой, и изгой, и символ упрямства. Смотришь и ловишь себя на мысли: а хватило бы у меня этой стальной жилки, чтобы вот так, зубами цепляться за свои убеждения, когда весь мир против? История-то ведь не про парады и награды — больше про подполье, шепотки за закрытыми дверьми, холодные ночи в лесах. Чувствуешь,
Знаешь, иногда кажется, что история — это сплошные скучные даты и факты. Но тут я наткнулся на одну историю, от которой мурашки по коже. Представь: Мюнхен, осень, холодный ветер гонит листву по мостовой… А в центре всего этого — убийство, которое словно ключ от потаенной двери в прошлое. Речь о том, как украинские националисты после войны продолжали свою борьбу, будто тени, о которых все предпочитали молчать. Вот честно — я и не подозревал, насколько это всё было… ну, драматично. Степан Бандера