В Псковском крому, за толстыми каменными стенами, каменщик Игнат поправлял кладку, сбрасывая вниз обломки известняка. Воевода Борис Скуратов, в потёртом кафтане, кричал стрельцам: «Порох проверить, фитили не сырые ли!» — пока лазутчик из-под Нарвы докладывал о шведских пушках у реки Великой. В Новгороде кузнец Федот ковал ядра для пищалей, ругаясь на цены на железо: «Опять ладожские купцы цену
В глухой деревне Заозерье егерь Артём Воронов, в засаленном тулупе и с обветренным лицом, разбирает капканы у старой избы. Местные шепчутся у магазина «Север»: «Опять корову порвало… Следы — с ладонь, когтищами в снегу». Артём находит у покосившегося сарая клочок шерсти, липкий и чёрный. «Не медведь, — бормочет он, засовывая образец в консервную банку. — У медведя вонь другая». Вечером в его дом
Вот как можно переиначить эту историю, добавив немного человеческого тепла и хаоса: Представляешь, в нашем музее Азии творится жара! Там рабочие, видимо, решили устроить экстрим-тур по запасникам — и бах! Древнюю статуэтку Тайшерского Будды чуть не вдребезги. Я бы на их месте уже искал новую работу, честно. Но самое дикое? Когда директор Спаровский (чувак, кстати, вечно в потрёпанном пиджаке