Знаете, иногда кажется, что жизнь проверяет тебя на прочность — вот как этот железный дядька Николай, который бьётся как рыба об лед, пытаясь выкарабкаться из череды провалов. Представьте: годы тренировок, а тут будто всё сыпется — то травма скрутит, то рекорд на соревнованиях уплывает. А вокруг уже шепчут: «Да брось ты, возраст же не тот!» Тренер вообще, кажется, махнул рукой — вовсю продвигает какого-то юнца из сборной. Мол, будущее за ним. А Николай? Да вроде и сам понимает, что на изломе,
Помнишь эти старые фильмы, от которых веет чем-то бесконечно родным? Вот смотрю иногда что-то из прошлого — и будто в детство проваливаешься. Недавно наткнулся на одну ленту про спортсменов… Ну, знаешь, там всё про прыжки с трамплина, упрямство, эту вечную борьбу с собой. Боже, как же там играли актеры — так искренне, что аж мурашки! Особенно запомнился момент, когда главный герой, весь в снегу, после падения встает и молча смотрит вдаль. Ни слова не говорит, а всё понятно — будто сам на его
Представь себе маленький городок у самой границы — тихий, как будто затаившийся перед бурей. Лето 1941-го, жара стоит невыносимая, а в воздухе уже висит это странное напряжение, будто кто-то невидимый натянул струну до предела. И вот тут пятеро ребятишек, самых обычных (ну, как обычных — один с вечно разбитыми коленками, другая с косичками, которые вечно растрепываются), вдруг решают, что война — это не только про взрослых. Смешно, да? Взрослые там что-то шепчутся, прячут оружие в сараях, а эти
Представляешь, наш лейтенант — молодой, ясное дело, — во время атаки ранило, и он оказался в лапах у фашистов. А там этот тип, Чернов, как тень прилипший к немцам, начинает его ломать: мол, переходи на тёмную сторону, всё равно ваши проиграют. Да только Климченко — упрямый как черт! Не сдался, хоть ты тресни. И знаешь, что Чернов придумал? Взял записную книжку лейтенанта, да как начнет вещать по радио от его имени: «Сдавайтесь, братцы, батарея наша уже в мыле!» А самого Климченко, хитрюга,