В глухих уголках тайги, где каждый шорох листвы и треск веток наполняется особым смыслом, живет человек, чья жизнь — это не просто работа, а настоящее служение. Он — страж лесов и законов, бывший спецназовец, нашедший свое призвание среди густых елей и сосен. Его дни наполнены не только заботой о природе, но и борьбой с теневой стороной человеческой деятельности. Браконьеры, незаконные сделки, криминальные интриги — все это часть его повседневности. Но он не одинок в своей миссии. Рядом с ним —
«Топтуны» — так называют Оперативно-поисковое управление, одну из самых закрытых структур МВД. Работа этой команды — настоящий риск и искусство перевоплощения. Майор милиции Сергей Ковалев, его помощник Макс Самедов, а также оперуполномоченные Аглая Максимова и Екатерина Чепикова каждый день сталкиваются с особо опасными преступниками. Их холодное оружие — это опыт, смекалка и уникальная способность быть невидимыми. Без брони, а часто и без оружия, они скрываются под масками обычных людей,
Кирилл Белов, сын владельца строительной компании, знакомится с Аней Соколовой в кофейне на Арбате. Она — начинающий дизайнер интерьеров, живет в съемной однушке в Бутово, заказывает раф с сиропом и смеется слишком громко. Его мать, Елена Петровна, устраивает проверку: приезжает к Ане без предупреждения, вертит в руках дешевую вазу из «Икеи» и спрашивает: «Ты хоть понимаешь, какая ответственность — быть женой Белова?» Аня парирует: «А вы понимаете, какая ответственность — не разбить эту вазу?»
Марков, следователь с перегаром вчерашнего кончая, тыкал пальцем в карту Твери, расчерченную красным маркером. «Третья баба за месяц, Петь. Все с одних улиц — Заводская, Текстильщиков, Сплавная», — бормотал он, разминая затекшую шею. На столе валялись фото: разорванное горло, следы когтей на замшевой куртке. Сидоров, его напарник, жевал булку с маком, крошки падали на протокол допроса сторожа с мясокомбината: «Да я ж говорил — там не человек ходит. Вонь, как из ямы бомжицкой, а рычание...».
Лиза, девушка из Твери с потёртым чемоданом и поддельными кожаными перчатками, устраивается сиделкой к Маргарите Павловне — бывшей пианистке, чья трёхкомнатная на Арбате пахнет камфорой и пылью. В прихожей висит портрет молодой хозяйки в чёрном платье, а в серванте за стеклом — разбитая фарфоровая кукла. "Не трогай книги на верхней полке", — бросает старуха, но ночью Лиза через щель в шкафу вытягивает потрёпанный дневник 60-х. Там между нотными листами — письма от человека по имени
Сергей, Ирина и Дмитрий выгрузились из старого УАЗика на опушке под Вологдой. Рюкзаки с бутербродами в масляной бумаге, складной нож с облезлой ручкой — собирались за белыми грибами, но Ирина сразу нашла разорённый муравейник. «Кто-то тут до нас прошёлся, — сказала она, ковыряя палкой ворох хвои. — Не иначе, местные шастают». Дмитрий потянул носом воздух: «Вонь бензином — моторы глушили недавно». На привале у ручья Сергей разлил чай из термоса, пролив кипяток на кроссовки. На второй день Сергей
В душном кабинете ресторана «У Борисыча» пахло жареным луком и лавровым листом. Игорь Соколовский, бывший майор МВД с шершавым шрамом на скуле, перебирал пачку евро, отсчитывая проценты для Бориса — толстяка в мятом пиджаке. «Ты ж не детей моих считаешь, — хрипел тот, закуривая «Петр I», — заказ на шефа УВД готовь. Иначе твоя дачка в Сосновых холмах сгорит, как мой шашлык в прошлый четверг». Игорь молча кивнул, поправляя кобуру под кожанкой, и вышел на заснеженную улицу, где его ждала Volvo с
Ольга, библиотекарь с улицы Габдуллы Тукая, каждое утро шла на работу мимо парка, где Максим, худощавый парень в рваной куртке, расставлял мольберт у облезлой скамейки. «Опять ворон считаешь?» — бросила она, поправляя платок с выцветшими ромашками. «Нет, сегодня облака меняются быстрее, чем твое расписание», — усмехнулся он, размазывая гуашь по газете с заголовком о ремонте водопровода. К пятнице он уже знал, что она несет в сетчатой сумке — бутерброд с колбасой «Докторская» и термос с чаем,
Вот, попробую пересказать, как помню. Представь: съемочная площадка, все как обычно — софиты, камеры, декорации под гостиную в стиле "роковой драмы". Снимают сцену самоубийства, ну ту самую, где герой должен выстрелить в висок. Актер, говорят, переигрывал — гримасничал, заламывал руки. Кирилл, сценарист, парень с острым языком, не выдержал: "Да я бы за три секунды правдоподобнее сыграл!". Схватил со стола тот самый пистолет — бутафорский, все думали, — приставил к голове...
Представляете, в этой истории крутятся вокруг трёх женщин из одной семьи — мамы, дочки и бабушки. И все они, как нарочно, запутались в своих сердечных делах по-разному! Мама Вероника — типичный офисный «загнанный конь» в страховой компании (ох уж эти страховые компании, вечно стресс и никакой романтики!). Дочь Даша — студентка-технарь, которая после пар частенько забегает к бабуле. А вот бабушка Женя... Ох, это вообще отдельный персонаж! В 55 лет она не на диване с вязанием, а в блестках и на
Знаешь, когда слышишь про мальчишек в кадетском корпусе — кажется, ну что там? Муштра, уставы, скукота... Ан нет! Тут всё иначе. Трое пацанов, обычных таких, городских, вдруг решают связаться с десантным училищем. Ну, думаешь, пришли за погонами да формой покрасоваться? Как бы не так! Сначала — сплошной трэш: они друг друга терпеть не могут, дерутся, соперничают, как коты на крыше. Один упрямый как баран, второй слишком умный для своих лет, третий вообще тихоня, который втихаря стихи пишет. И