В огромном мегаполисе, где мечты разбиваются о суровую реальность, встречаются две совершенно разные девушки. Одна из них — Оля, простая и целеустремлённая провинциалка, полная надежд и амбиций. Она приехала в город с единственной целью — покорить его и найти своё место под солнцем. Другая — Марго, некогда богатая наследница, привыкшая к роскоши и беззаботной жизни. Но судьба распорядилась иначе,
После провала в гостиничном бизнесе и потери роскошного отеля, героиня отправляется в уединённую Тоскану, надеясь залечить раны и обдумать дальнейшие шаги. Но её спокойствие нарушает новость о том, что бывший жених, виновник её финансового краха, собирается построить невероятный курорт на берегу Черного моря. Вспыхнувшее желание мести побуждает её к решительным действиям. Она приобретает
Марина, библиотекарша с облезлым лаком на ногтях, каждое утро толкала заклинившую дверь подъезда плечом. Ее сосед Алексей, электрик с обожженными пальцами, чинил проводку в хрущевке №14, бурча: «Опять эти крысы провода грызут — хоть выселяйся». По вечерам они сталкивались у ларька «Светлана», где продавщица Люда щелкала семечки, глядя сериал на телефоне. «Тебе, как всегда, сгущенку?» — спрашивала
Оля, в розовой кофте с вытянутыми манжетами, тащила ведро с колодезной водой к хлеву, когда заметила Андрея у старой груши. Он сидел на корточках, ковырял ножом кору, будто вырезал инициалы. «Опять про трактор?» — спросила она, ставя ведро так, что брызги попали на его потертые кроссовки. Он промолчал, достал из кармана смятый конверт: «Через неделю приедут, оценят участок». За спиной у Оли
Ваня, пятнадцатилетний, и его старшая сестра Лиза въезжают в питерскую хрущёвку на пятом этаже. Обои желтые, в углах отклеиваются, на кухне — треснутая кафельная плитка. В первую ночь Ваня будит Лизу: «Слышишь? Кто-то в прихожей шаркает». Она проверяет — пусто, только скрипят половицы. Через неделю Ваня рисует углём на стене детскую фигуру с слишком длинными пальцами. «Это Артём, он жил тут
Андрей Егоров, хирург из Москвы, приезжает в город Рудный по распределению. Больница в пятиэтажке с облупленными стенами, в операционной — аппараты 90-х, на столе — ржавый лоток для инструментов. Главврач Виктор Семенович, в мятом халате, встречает его в кабинете с запотевшим окном: «Вы там в столицах с роботами режете, а у нас тут — скальпель да марля. Не нравится — обратно пишите рапорт».
Марк, сорокалетний архитектор из Москвы, врезался в забор на окраине Выборга из-за сломанной GPS. Местная жительница Лида, владелица крохотной типографии, вышла ругаться, но, увидев его чертежи на заднем сиденье «Лады», смягчилась: «Ты ж не марать их собрался? У меня принтер свободен». Он неделю ночевал в её мастерской, помогая печатать афиши для городского фестиваля. Вечерами пили чай с
Алексей, плотный мужчина в очках, каждое утро чинит протекающий кран на кухне, пока Ирина, его жена, помешивает борщ в кастрюле с отколотой эмалью. Их дочь Катя, пятнадцать лет, вяло переписывает уравнения в тетрадь, закатив глаза на предложение помочь по хозяйству: *"Пап, я же после контрольной"*. В комнату с обоями в мелкий цветочек въезжает Алина, студентка-химик с синими волосами, —
Марина, живущая в пятиэтажке на окраине Подмосковья, нашла в кармане мужа чек из ювелирного магазина. Алексей, менеджер по продажам, клялся, что браслет — подарок для начальницы: «Она же нас продвигает, ты сама понимаешь». На кухне, разбив чашку с треснутым рисунком, Марина позвонила Ольге, соседке снизу: «У тебя муж после работы в гараже пропадает? Мой сегодня в пиджаке чужые волосы нашла —
Оксана, в растянутом свитере поверх платья, колупала ножом засохшую краску на раме — окно в сенях все равно не закрывалось. За печкой пищали новорожденные крольчата, а из транзистора на табуретке сипели сводки: «...в районе Дебальцево...». Соседка Маринка, забежавшая одолжить солярки для генератора, жевала подсолнух и сплевывала шелуху в рукав: «Твой Юрко опять провода воровал, у меня полсела без
Марина, в растянутом свитере с катышками, разбила чашку с трещиной, которую Сергей подарил на прошлый Новый год. Их дочь Аня, 14 лет, щелкала семечки у окна хрущевки, глядя, как отец ковыряется в двигателе «Жигулей» во дворе. «Опять на солярке ворчать будешь, когда в школу опоздаю?» — бросила она, выплевывая шелуху в жестяную банку из-под горошка. Сергей, вытирая руки об рваные джинсы, достал из