В центре захватывающей истории оказывается детектив, который привык разгадывать сложнейшие преступления, опираясь на свою интуицию и многолетний опыт. Однако его мир переворачивается, когда он сталкивается с делом, выходящим за пределы его привычных представлений. Преступление, которое кажется обычным на первый взгляд, оказывается лишь вершиной айсберга, за которым скрывается сеть интриг и тайн,
Эмили, 27 лет, водит старенький синий «Форд» по узким улицам Хакни, развозя лекарства для подопечных хосписа «Серебряный дуб». Её клиент, Джеймс, 68 лет, бывший учитель, сидит в кресле у окна с треснувшей рамой и каждый раз повторяет: «Чай остыл, пока ждал». В сумке у Эмили — апельсиновое желе, тюбик обезболивающего и письмо от его дочери из Манчестера, которое она не решается передать. «Почему
Джонатан Прайс, 32 года, младший психиатр в клинике «Уиллис-Холл» под Манчестером, каждое утро протирает очки тряпкой с запахом дезинфектора. Его пациентка Эмили Кларк, 19 лет, в рваном халате с пятнами чая, рисует углем на стене коридора перевернутые часы. «Они шепчут через вентиляцию, — бормочет она, не отрываясь от рисунка. — Мистер Брикетт в 305-м знает, как остановить шепот». Джонатан
Эмили Картер, детектив из лондонского Скотланд-Ярда, обнаружила в канализационной трубе возле Брикстонского рынка тело мужчины с выжженным на груди символом — две змеи, обвивающие кинжал. Через три дня Джеймс Харпер, агент ФБР, находит аналогичный труп в бойлерной нью-йоркской штаб-квартиры ООН. «Смотри, даже расстояние между кольцами одинаковое», — бормочет Джеймс, накладывая фото из Лондона на
Лиам просыпается в съемной квартире на третьем этаже в Брикстоне — вчерашний сон о траншеях Первой мировой до сих пор сводит мышцы. На кухне Эмили, его соседка, разбивает яйца на раскаленную сковороду: «Опять твои кошмары? Вчера ты во сне кричал по-французски». За окном грохочет поезд метро, запах жареных колбасок смешивается с дымом от соседского камина. В университетском кампусе София листает
В Лондоне, 1943 год. Эмили Кларк, 19 лет, с рыжими волосами до плеч, чинит радиатор истребителя Spitfire в ангаре с разбитыми окнами. Ее друг, польский пилот Ян Ковальский, в грязном комбинезоне, курит у ящика с инструментами: «Ты уверена, что это выдержит? Вчера мой двигатель дымил, как паровоз». Они смеются, но замолкают, когда мимо проходит капитан Грегори Харт — шрам на щеке, всегда несет
Знаешь, есть один сериал, от которого у меня до сих пор мурашки по коже. Представь: обычные люди — соседка с третьего этажа, учитель из школы, может, даже кто-то вроде тебя. Жили себе спокойно, налоги платили, цветы на балконе поливали. И вдруг — бац! — оказываются в суде, смотрят в затылок охраннику, пока судья решает их судьбу. Вот смотришь и думаешь: а ведь у каждого из нас в жизни могла бы
Знаешь, есть такие истории, которые будто цепляются за душу когтями? Вот представь: простая деревенская девчонка Тэсс — руки в земле, платья поношенные, вся жизнь между курятником да огородом. И вдруг бац! Выясняется, что её предки — чуть ли не короли местного разлива, эти самые Д'Эрбервилли. Отец, конечно, нос задрал сразу — мол, теперь-то мы заживём! А она-то что? Стоит посреди этого