Хибари вытирала пот со лба, поправляя смычок, пока Касуми перебирала струны виолончели у запотевшего окна. «Опять ты ускоряешься во второй части», — бросила Касуми, тыча пальцем в ноты с кофейным пятном. Ая, развалившись на скрипучем стуле, закатила глаза: «Может, хватит цепляться к мелочам? Бетховен не в гробу переворачивается, если мы сыграем *allegro* вместо *andante*». Судзу, примостившись в
Юта работал в ремонтной мастерской возле станции Синагава, каждый вечер задерживаясь, чтобы перебрать старые часы с треснувшим циферблатом. Сакура, бармен из джаз-кафе «Blue Note» в переулке за токийским университетом, смеялась над его привычкой терять перчатки: «Опять левая где-то в мусорном баке? Я новую свяжу — с оранжевой ниткой, чтобы не спутал». Они встречались у таксофонной будки на углу
Представь: захолустный городишко, где пятерка приятелей дни напролет торчала с пивом в руках и лупила по мячу без всякого смысла. Жили как в каком-то заколдованном круге — бейсбол, вечеринки у ржавого забора, бесконечные «а помнишь, как в прошлый четверг…». И всё бы ничего, да как гром среди ясного неба — у одного из них нашли рак. Неоперабельный. Полгода, и точка. Вот тут-то и началось. Ну а что
Вот, слышал историю про Икэбукуро? Ну, тот район в Токио, где вечно что-то происходит — то драка, то криминал… Типа местного Готэма, только с раменами вместо бэтмобилей. Так вот, жил там парень Макото. Не то чтобы он искал приключений — скорее, приключения сами его находили. Тусил с главарем местной банды, валял дурака, в общем, типичный «ничегонеделатель», как он сам говорил. А потом как-то раз