В эпоху, когда преданность семье и долгу стоит превыше всего, юная аристократка оказывается в плену собственных чувств к человеку, чей путь пересекается с её судьбой самым неожиданным образом. Её сердце, вопреки всем правилам и обязательствам, начинает биться в такт с тем, кто должен стать частью жизни её сестры. Каждый их взгляд, полон скрытого смысла, заставляет ветер перемен дуть всё сильнее.
Парень по имени Ра-иль, бывший чиновник низкого ранга, тайно работает инспектором под прикрытием. Его задача — собирать доказательства против коррумпированных губернаторов, маскируясь под бродячего торговца. В одной из провинций Чолла он замечает, как местный чиновник Ким Десун вымогает у крестьян рис, прикрываясь «налогами». Ра-иль прячет документы с печатями в полую бамбуковую трубку, зашитую в
В лаборатории кафедры физики Сеульского университета Минхо, заспанный, роняет три пробирки с образцами. Джихун из соседнего отдела биохимии ловит их, задевая рукой табличку с графиком дежурств. — *Ты опять не спал?* — бормочет он, поправляя очки с синими дужками. — *Квантовая симуляция зависла в третьем часу ночи*, — Минхо тычет в ноутбук с наклейкой «Не трогать!», показывая графики, напоминающие
Ли Хан нашел спрятанный между свитками «Чосон-ильги» клочок бумаги с иероглифом «измена». Рука дрожала, когда он прижимал лампу ближе — чернила пахли сандалом, как у министра Чо Мин Хо. Во дворце Чхангёнгун уже неделю пахло жареными каштанами: повара готовили их для королевского обеда, но Седжон, кашляя кровью в шелковый платок, отказывался есть. «Собирай вещи, — шепнула Со Ён, протискиваясь в
Пак Бо Ён, бухгалтер в мелкой фирме, заметила, что банка кимчи в холодильнике опустела за два дня. По ночам скрипела дверь балкона, хотя она точно запирала ее. Проверив замки в третий раз, она услышала шорох в гардеробной. За грудой зимних одеял сидел мужчина в помятой рубашке — Чан Гюн. «Ты… как давно тут?» — спросила она, сжимая в руке телефон. «Месяц, — ответил он, не поднимая глаз. —
Знаешь, вот история одного парня, который с детства жил под гнетом славы отца — легендарного мастера меча. Представляешь? Всю жизнь тебя сравнивают, ждут, что повторишь путь, а ты... Бах! И вместо благородного клинка хватаешься за дымящийся ствол. Не знаю, то ли отчаяние, то ли ярость его подкосила, когда семью забрали. Сестру... отец... Даже сейчас мурашки, когда думаю — как он, наверное,