Саша, пятнадцати лет, сбегает из дома после ссоры с отцом-рыбаком, который пропивает деньги на ремонт лодки. Забирает старый компас с надписью «Севастополь, 1982» — подарок деда. Лиза, соседка с рыжими волосами, втихаря подкармливает его бутербродами с килькой: «Папаша опять в запой?» Вместе копаются в ржавых якорях на заброшенной верфи, торгуют уловом на рынке, чтобы купить фанера для
Андрей, механик из сервиса на окраине Перми, нашел в кармане старой куртки клиента смятый лотерейный билет. Куртка висела в углу гаража три дня — хозяин, Николай Петрович, не спешил забирать отремонтированные «Жигули». В тот же вечер, пока Марина, его жена, красила клиентке корни у зеркала с трещиной, Андрей проверил результаты тиража на кухне, заваленной счетами за лекарства. «Сколько?» —
Лиза, с рыжими волосами до плеч, перебивалась подработкой в московском кафе у метро «Алексеевская». Там пахло подгоревшим кофе и дешёвым освежителем. Максим, студент-медик в потёртой кожанке, каждый четверг заказывал латте и оставлял чаевые монетами. «Тебе тут платят копейки, — говорил он, разглядывая её потрескавшийся лак на ногтях. — Устрою в клинику санитаркой». Она отмахивалась тряпкой: «Сама
Артём, худой парень в потёртой куртке с капюшоном, каждое утро толкался в переполненном вагоне метро между Ленинским проспектом и Тульской. Его скутер, облепленный наклейками с аниме-персонажами, стоял у подъезда пятиэтажки, где он снимал комнату с треснувшим окном. По вечерам он тренировался на заброшенной стройке у реки — прыгал через арматуру, отрабатывал сальто, пока соседский кот Васька не
Соён, детектив с хронической бессонницей, копошится в архиве участка на окраине Сеула. На столе — три папки с жёлтыми стикерами: все жертвы за последний месяц найдены на девятом этаже разных зданий, у каждой на запястье выжжена римская IX. В третьем деле она натыкается на фото школьной формы — своей, 2003 год. *«Почерк тот же, — шелестит пальцем по снимку, — даже шрам на левой ладони совпадает»*.
Андрей Громов, бывший боксер, после травмы глаза перебирается из Москвы в Тверь к тете Любе. Врач в поликлинике на Советской улице, щелкая карандашом по снимку, бурчит: *«Сетчатка, как старый тюль — дырявая. Никаких спаррингов»*. Андрей устраивается грузчиком на стройку у вокзала, спит на кухне в хрущевке, где по утрам пахнет жареным луком и дешевым кофе. На рынке «Рассвет» замечает Лену,
Татьяна Сергеевна, 52 года, вела уроки литературы в школе №17, затерявшейся между пятиэтажками и гаражными кооперативами. Её кабинет пахло мелом и старыми шкафами, где пылились тома Пушкина с потрёпанными корешками. На перемене директор Николай Петрович, бывший военный с жёстким воротничком, заглянул в дверь: «Программу менять будем. Эти ваши стихи — не по стандартам». Она, не отрываясь от
Аня, в застиранной форме с пятнами бензина, каждое утро протирает лобовое стекло *Жигулей* на заправке у трассы. Андрей, в кожаном пальто, подъезжает на черной *Audi*, кидает ей жвачку вместо чаевых: *«Чего уставилась? Деньги кончились, а бензин — нет?»*. За его спиной — мать в норковой шубе, которая называет заправку *«помойкой»*, а саму Аню — *«бомжихой в рваных кроссовках»*. Девушка прячет под
Эмир, худой парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро покупает симит у продавца с тележкой возле пристани Кадыкёй. Он шепчет слова на ухо старую кассету с записями голоса отца, погибшего на рыболовном судне: *"Не дай памяти стать волнами, что стирают берега"*. В переулке за рынком он сталкивается с Лейлой — она роняет папку с чертежами мостов, ее руки пахнут масляной краской и
Гарри, бармен с татуировкой якоря на запястье, каждое утро заваривал кофе в треснувшей синей кружке, пока Элис, в очках с толстыми линзами, спешила на автобус №78 до городской библиотеки. "Сегодня купим ту самую вазу с цветами?" — спросила она, поправляя шарф, когда Гарри наливал ей молоко. Он кивнул, не заметив, как часы на кухне замерли на 7:43. На следующий день Элис разбила ту же
Лукас, 17 лет, в рваной кепке с логотипом «Flamengo», разбрызгивает баллончиком краску на стену заброшенного склада в Санта-Тереза. Рисует ягуара с крыльями — эскиз месяц собирал по обрывкам легенд от старика-продавца жареных пирожков на Central do Brasil. «Полиция опять гоняла?» — кричит Мария, переступая через лужи с дождевой водой, держа два пакета с асаи. Ее фартук из кафе «Galeto Sat’s» все
Эйлюль, 14 лет, каждое утро просыпается в своей комнате с потрескавшимися голубыми обоями в Бешикташе. За окном гудят паромы, а мать, Айше, уже спешит в аптеку на углу улицы, бросив на столе бублик с малиновым вареньем. В дневнике под подушкой — билет на поезд до Анкары, куда полгода назад уехал отец, Мехмет. «Ты опять не выключила свет в ванной», — кричит Арда, её сосед, высовываясь из окна
