Андрей, механик из сервиса на окраине Перми, нашел в кармане старой куртки клиента смятый лотерейный билет. Куртка висела в углу гаража три дня — хозяин, Николай Петрович, не спешил забирать отремонтированные «Жигули». В тот же вечер, пока Марина, его жена, красила клиентке корни у зеркала с трещиной, Андрей проверил результаты тиража на кухне, заваленной счетами за лекарства. «Сколько?» —
Артем чинил «Волгу» в гараже за ТЭЦ, когда получил смс: «Сегодня в 18:00, фонтан у цирка. Не опоздаешь?» Руки в масле, он стер лоб рукавом, вспомнив, как Лиза в голосовом чате смеялась над его шуткой про сгоревший реле. Она училась в меде, жила в хрущевке возле ВДНХ, а по вечерам в «танках» за него прикрывала. Артем купил в подземке букетик маргариток у женщины с тележкой. У фонтана Лиза, в синей
Артём, 27 лет, в рваной куртке, получил смс от отца: «Не возвращайся. Жди». Через три дня в полузаброшенном гараже под Тверью он и младший брат Саша, 19, разогревали тушёнку на газовой горелке. В углу — разобранный «Жигули», на столе — пачка рублей в пакете из-под хлеба. «Надо в Сочи, через лес», — Артём потянул за ржавый рычаг ворот. Саша упёрся ладонью в стену: «Там же их люди. Слышал, как
Александр Чайка, бывший моряк с татуировкой якоря на предплечье, работает кочегаром в полуразвалившейся портовой бане. Каждое утро он закидывает уголь в печь, попутно выслушивая жалобы посетителей вроде дяди Миши, который ворчит: «Опять пар жидкий, Сашка! Ты хоть заслонку приоткрой». В обеденный перерыв Чайка пьёт чай из жестяной кружки, разглядывая ржавый вентиль от судна «Марс», который хранит
Артём, худой парень в потёртой куртке с капюшоном, каждое утро толкался в переполненном вагоне метро между Ленинским проспектом и Тульской. Его скутер, облепленный наклейками с аниме-персонажами, стоял у подъезда пятиэтажки, где он снимал комнату с треснувшим окном. По вечерам он тренировался на заброшенной стройке у реки — прыгал через арматуру, отрабатывал сальто, пока соседский кот Васька не
Андрей Громов, бывший боксер, после травмы глаза перебирается из Москвы в Тверь к тете Любе. Врач в поликлинике на Советской улице, щелкая карандашом по снимку, бурчит: *«Сетчатка, как старый тюль — дырявая. Никаких спаррингов»*. Андрей устраивается грузчиком на стройку у вокзала, спит на кухне в хрущевке, где по утрам пахнет жареным луком и дешевым кофе. На рынке «Рассвет» замечает Лену,
Татьяна Сергеевна, 52 года, вела уроки литературы в школе №17, затерявшейся между пятиэтажками и гаражными кооперативами. Её кабинет пахло мелом и старыми шкафами, где пылились тома Пушкина с потрёпанными корешками. На перемене директор Николай Петрович, бывший военный с жёстким воротничком, заглянул в дверь: «Программу менять будем. Эти ваши стихи — не по стандартам». Она, не отрываясь от
Артём, 14 лет, в рваных кедрах и с рюкзаком, забитым ржавыми гвоздями, пробирается через заросли лопухов к полуразрушенной стройке под Анапой. Отец, Николай, каждый вечер бухает в гараже с рыбаками, оставляя на столе пустые банки тушёнки. После уроков Артём ковыряет провода из бетонных плит, сдаёт их в пункт приёма — копит на палатку, чтобы уйти из дома. На пляже он замечает Катю, новенькую из
Маша выронила папку с документами о разводе, когда их «десятая» Лада резко занесла на мокром асфальте. Алексей, за рулем, крикнул: «Придержи дверь!» — но скрип тормозов заглушил слова. Очнулись они в комнате 317 общежития МГУ: на столе — зачетка с наклейкой «Rammstein», на полу — тапочки из липкого дерматина. «Ты помнишь, как мы тут сигареты прятали от коменданта?» — спросил Алексей, тыча пальцем
Джейкоб, американец с камерой и блокнотом, поселился в московской коммуналке на Арбате. Его соседка Ольга, учительница английского, сразу предупредила: *«Чайник кипит — подходи, не стесняйся. Но сахар свой — у меня диабет»*. В тесной кухне с обоями в цветочек он столкнулся с Сергеем, сантехником в засаленном комбинезоне, который тыкал пальцем в экран телефора: *«Вот ваш Байден — опять про санкции
Артём, 17 лет, каждую субботу таскал гитару в гараж за автобусной остановкой. Там Гриша, его сосед, колотил по барабанам, сбиваясь на ритме «Кино». «Опять аккорды путаешь», — хрипел Гриша, закуривая «Беломор». Артём в ответ щипал струны сильнее — так громче, хоть пальцы жгло. Дома мать, Людмила Сергеевна, в халате с пятнами от супа, ставила на стол гречку: «Концерты твои — блажь. В медколледж бы
Антон, курьер на потёртом велосипеде с оторванным звонком, объезжает ямы на улице Куйбышева в Екатеринбурге. Дождь хлещет по спине, вода затекает под воротник дешёвой ветровки из «Спортмастера». В кафе «У Гриши» Катя, вытирая стойку засаленной тряпкой, кивает на его мокрые волосы: «Опять без зонта?» — «Думал, пронесёт», — бурчит он, разминая замёрзшие пальцы над чашкой чая. В это время Саша, его
