Кирилл, 17 лет, автослесарь из Нижнеозерска, натыкается в тайге на ржавую капсулу с трезубцем на боку. Внутри — механический шар, испещренный проводами и символами на кириллице. Его подруга Аня, студентка-программистка, снимает квартиру в хрущёвке с облезлыми обоями. «Смотри, тут датчики как в старых «Луноходах», — бормочет она, вскрывая панель шара паяльником. За окном воет пурга, а из динамика
Артём, пятнадцать лет, каждое утро просыпался под стук батареи в хрущёвке на окраине Иркутска. Его мать, Нина Семёновна, в засаленной фартуке ставила на стол чугунок с гречкой: *«Доедай, а то опять в гаражах шататься будешь»*. После школы он шёл к старым ангарам за железнодорожным вокзалом, где местные пацаны гоняли ржавые «жигули» по льду. Там же встретил Лизу — дочь геолога, которая рисовала в
Аня, в засаленном халате с выгоревшими пятнами от кислоты, роняет пробирку с фиолетовым осадком. Дима, толкаясь плечом, ловит её за запястье, но стекло уже бьётся о бетонный пол лаборатории №3 химфака МГУ. «Опять ты как слон в посудной», — шипит она, выдёргивая руку. Вместо ответа он тычет пальцем в дымящуюся лужу: жидкость шипит, превращаясь в гель, который ползёт по щелям, оставляя на металле
Сергей Колесников, бывший сапёр с выцветшей татуировкой «Афган» на запястье, спит в пустом вагоне электрички под Новосибирском. Его будит кондукторша в синем берете: «Билет! Опять без билета? Следующая — Томск, там и выметайся». Сергей вылезает на перрон, зажимая в кармане смятый конверт — письмо от дочери, которую не видел восемь лет. В придорожной забегаловке «У Галины» он меняет армейский
Антон, пятнадцать лет, нашел старую лодку с треснувшим бортом возле причала в Песчанке — деревне, где улицы упираются в Волгу. В рюкзаке у него болтались гаечный ключ от деда и полпачки «Беломора», который он тайком взял из тумбочки отца. Лиза, соседка, в розовой кофте с выгоревшими рукавами, пинала ржавый бак ногой: «Чего копаешься? Дед говорил, вон у Горшкова мотор есть б/у». Они тащили лодку к
В ветхом архиве на окраине Москвы студент-историк Дмитрий Королёв копается в коробках с пожелтевшими бумагами. Внутри разбитой шкатулки с гербом Романовых он находит ключ из черненого серебра и письмо 1916 года, подписанное «А.Ф.» — видимо, Александрой Фёдоровной. «*Тут про подземные хранилища… Где-то под Петербургом,*» — бормочет он, перечитывая строчки о «даре, что спасёт Россию». Его дед,
Артём Глушко, сорок два года, геолог-любитель, каждое утро обходит заброшенный карьер под Нижним Тагилом. В рюкзаке — молоток, лупа, бутерброды с салом в газете. 12 июня, в день рождения покойной матери, находит в расщелине плоский камень с бордовыми прожилками — похоже на застывшую кровь. «Ты чего, как крот, в земле копаешься?» — кричит сосед Валера, проезжая на ржавом «Урале» мимо. Артём прячет
Анна, 28 лет, пекарь в крошечной кондитерской на Басманной, каждое утро замешивает тесто под вой миксера и матерки коллеги-бармена. Максим, 32, таксист с потертым «Логаном», заскакивает к ней перед сменой за кофе — третий месяц подряд берет капучино и круассан с вишней. «С корицей брать будете?» — спросила вчера Анна, пряча дрожжевые пятна на фартуке. Он засмеялся, протянул мокрую от дождя
Кирилл Трепалов, худой парень в потёртой куртке с капюшоном, рылся в кустах у детской площадки возле дома на проспекте Славы. Нашёл старый кнопочный телефон Nokia, заляпанный грязью. Включил — на экране мигнуло сообщение: *"58.987, 30.321. Забери своё"*. Лера Кошелькова, соседка с пятого этажа, в розовых кроссовках и с пакетом из «Магнита», толкнула его локтем: «Чё завис? Опять мусор
Кирилл Соколов, слесарь с уральского завода «Прогресс», в подсобке третьего цеха натыкается на заляпанный маслом конверт. Внутри — фото 90-х: мужчина в военной форме, лицо — его зеркальная копия, и ключ от сейфа в банке «Уралфин». «Ты чё, родственника в чекистах нашёл?» — хрипит на перекуре бригадир Володя, разглядывая снимок. Кирилл молчит, ковыряет отвёрткой ржавчину на станке. Вечером,
Афоня, рыжий парень в засаленном комбинезоне, ковыряется в подвале дома №5 на улице Ленина. Трубы гудят, капает ржавая вода. "Опять ЖЭК кран не дотянул", — бормочет он, вытирая лоб гаечным ключом. Соседка Лида с третьего этажа спускает вниз ведро с огрызками яблок: "Ты бы хоть вон ту дырку в стене заделал, а то мыши из щели лезут!" За окном маршрутка №4 с оторванным бампером
Сергей Малышев, инженер-оптик из закрытого НИИ под Томском, обнаружил аномалию в расчетах лазерной установки «Заря-9». Вместо запланированного рассеянного луча прибор выдавал сфокусированный импульс, прожигавший бетонную плиту на испытательном полигоне. «Смотри, кофе закипел», — бросил напарник Вадим, тыча пальцем в дымящийся термос рядом с перегруженным генератором. Сергей проигнорировал шутку —
