Мира Кроу, девятнадцатилетняя механик, каждый день чинит старые пикапы в гараже на окраине Нью-Хейвена. Город разделен пополам: верхние уровни с неоновыми билбордами рекламируют «чистые районы», а внизу, среди ржавых труб и перегоревших фонарей, ютится район Зверей — гибридов, которых выселили после карантинных законов. У Миры за ухом торчит обломок рога — последствие неудачного побега из
Кайл, в заляпанной маслом футболке, копался под капотом «Шевроле» 78-го года, когда Лила ворвалась в мастерскую с потрепанным конвертом. «Опять из колледжа пришло. Папа говорит, или учеба, или бензозаправка до конца дней», — бросила она, закусывая губу. Тайлер, их друг детства, в углу чинил гитару с оторванной струной: «Слушай, в старом кинотеатре сегодня полуночный сеанс. Там и обсудим ваш
Оксана, тридцати двух лет, в рваной кофте с пятном кофе на рукаве, копается в карманах джинс, пытаясь найти ключи от квартиры. Вместо этого натыкается на смятый чек из аптеки — обезболивающие для матери. Её хватают за горло возле подъезда хрущёвки, пахнущего жареной рыбой с третьего этажа. «Не ори, а то хуже будет», — шепчет Алексей, бывший одноклассник, в ухо. В багажнике «Жигулей» пятого модели
В участке, где принтер трещит без остановки, Виктор Шуляк листает фотографии тела бизнесмена Леонида Громова. На столе — треснутая кружка с остывшим кофе, рядом лежит чек из аптеки на улице Богдана Хмельницкого. Ольга, в потёртой кожаной куртке, тычет пальцем в снимок: «Смотри, патологоанатом отметил — пуля вошла под углом. Стреляли сверху, с крыши». Виктор морщится: «Значит, не случайный
В октябре 1985-го в Солт-Лейк-Сити взорвался бежевый пикап возле офиса на Main Street. Внутри нашли тело Стива Кристенсена — коллекционера редких молитвенников, который накануне спорил с Марком Хоффманном из-за поддельной переписки XIX века. Хоффманн, рыжебородый антиквар с привычкой теребить мочку уха, неделей раньше продал церкви мормонов «сенсационный» свиток о видениях Джозефа Смита. «Ты
Марлен, пятнадцать лет, живет с матерью-парикмахером в хрущевке на окраине Перми. Утром она крадет из холодильника пачку творога, прячет под куртку, убегает в школу — там ее ждет контрольная по геометрии. На уроке Вадим, парень с разбитой губой, швыряет в нее бумажным шариком: «Ты чё, Марлен, опять сопли жуешь?». После звонка она уходит к заброшенному заводу у Камы, где местные пьют «Ягуар» из
Лиза, 34 года, в пятницу вечером разбирала хлам на антресолях в трешке на Ленинском проспекте. Зацепила картонную коробку — высыпались старые куклы Барби без ног, потёртый медвежонок с одним глазом и тетрадь в синем переплёте. На странице 17 детский почерк: *«Папа опять бил маму, а я спрятала её сережки под ковер»*. Сергей, её муж, щёлкал семечки перед теликом, когда она протянула листок. — Это
Наталья Иванова пряталась в двухкомнатной хрущевке на окраине Твери, заклеив окна газетой «Известия». В холодильнике — банка соленых огурцов, пачка масла «Бурёнка» и бутылка «Столичной» с осадком. СМС пришло ночью: «Встречаемся у киоска «Союзпечать» на Казанском вокзале. Привези мамины фотографии. — Юля». Сестра стояла в кожаной куртке с оторванной молнией, жевала «Турбо» с ментолом. «Сервера в
Ли Чжэн, механик из Циндао, обнаружил в багажнике разбитой «Чанъань» потёртый блокнот с координатами. Через три дня он стоял возле ларька с *цзяоцзы* в Сиане, сжимая записку: *«Шэньнунцзя, 32°25' с.ш., 110°15' в.д. Принеси паяльник и керосин»*. Напарница, девушка в жёлтом ветровке с нашивкой «ДТ», молча протянула ему билет на ночной поезд. В купе третьего класса пахло луком и машинным
Лика, археолог из Питера, в подвале Эрмитажа наткнулась на обгоревший дневник с пометкой «Колтуши, 1937». Сосед по коммуналке, Максим, реставратор-алкоголик, разобрал карандашные наброски: серьга в форме полумесяца с трещиной у застёжки. «Там, где Нева делает петлю, — шепчет он, — под старым дубом. Но это частная территория сейчас». Лика ночью пролезла через дыру в заборе, вырыла ржавую шкатулку.
Сергей приезжает в приморский городок после десяти лет работы в Киеве. На вокзале его встречает детская подруга Ольга в выгоревшей куртке, с пачкой документов под мышкой. «Копать будем?» — спрашивает она, указывая на участок возле лимана, где их семьи когда-то выращивали помидоры. В старом кафе «Волна» за липким столиком Сергей узнаёт от местного юриста Максима, что земля теперь принадлежит фирме
Джесси Райт, 17 лет, протирает пот со лма, приседая у ржавого баскетбольного кольца во дворе своего дома в Кливленде. Его колено, перевязанное эластичным бинтом с пятном йода, дрожит после неудачного прыжка на вчерашней тренировке. В кухне, за столом с отколотой кромкой, отец Ларри, пахнущий машинным маслом с завода «Гудьир», тычет пальцем в письмо из колледжа: *«Они ждут твои оценки, а не
