Алиса, обычная 15-летняя школьница, вдруг оказывается в очень странном месте. Страна чудес. Только здесь всё совсем не так, как может показаться. Солнце висит прямо в зените, будто застыло навсегда. Часы даже не тикают, ведь времени просто нет. Как будто кто-то выключил весь мир! Но самое удивительное происходит, когда она начинает присматриваться к местным жителям. Лица, жесты, голоса... Всё
1929 год, СССР. Представьте себе талантливого авиатора Иннокентия Платонова, ученика самого Жуковского, человека с большими мечтами и не менее амбициозными планами. Но одного доноса оказывается достаточно, чтобы обвинить его в убийстве. Никаких доказательств, только система, которая перемалывает всё на своём пути. Итог? Он попадает в Соловецкий лагерь. А дальше начинается что-то, больше похожее
Владимир и Елена столкнулись с ужасной трагедией, потерей их сына, и каждый из них переживает ее по-своему. Елена погружается в самоанализ, стремясь разобраться в своих эмоциях и осмыслить прошлое, ищет способ простить себя и обрести внутренний покой. Для нее это путешествие — попытка отпустить чувства вины и горя, найти свет даже в самых темных уголках души. В отличие от нее, Владимир охвачен
Станислав, влиятельный криминальный авторитет, привык держать всё под контролем, пока его путь не пересекся с детдомовским мальчишкой Юркой. В парнишке он неожиданно увидел не просто уличного сорванца, а того, кто будто напомнил ему о давно утраченных ценностях. Юрка, с его несгибаемой верой в добро и неподдельной душевной теплотой, становится для Станислава первым настоящим близким человеком.
Виктор, слесарь с завода «Прогресс», возвращался домой в пятиэтажку на окраине Перми. В кухне, где обои отклеивались возле газовой плиты, Надежда, его жена, резала лук для супа. Их сын Сергей, худой парень в рваных джинсах, включил магнитофон с кассетой «Кино»: «Пап, я в субботу уезжаю. В Москве ребята зовут группу собрать». Виктор стукнул кружкой по столу: «Музыка — не работа. У дяди Коли в цеху
Егор чинил «Жигули» в гараже за старым Торжком, когда Лида позвонила сказать, что задержится в аптеке. «Склад проверять, опять эти коробки с анальгином валяются где попало», — буркнула она в трубку. Сын Артём, доставший с верхней полки банку с болтами, усмехнулся: «Пап, а если я в Москву рвану? Там парень с курсов говорит, в IT без диплома берут». Егор вытер руки об промасленную тряпку, бросил
Петька с Ленкой возились у ржавой качели, споря, чья очередь кататься. Витька, зацепившись за кирпичный забор, мастерил лук из тальника — стамеской вырезал желобок для тетивы. «Смотри, у меня стрела дальше!» — хвастался он, запуская щепку в сторону гаражей. Ленка, облизывая рану на коленке от вчерашней гонки через стройку, достала из кармана мятую конфету «Птичье молоко»: «Держи, только никому».
В подвале промзоны за коптящей лампой Сергей, 34 года, в рваном свитере тычет пальцем в замызганный сценарий: «Опять вторая картина провалилась, Лидка! Ты ж должна рыдать, когда Артем уходит, а не как столб!» Лида, обмотанная в самодельный плащ из занавески, перешивает пуговицу на костюме Горбунова — бывшего инженера, играющего антагониста. Виктор, худой звукач, стучит костяшками по столу: «Свет
Антон, в потёртой куртке с капюшоном, каждое утро развозит суши на скутере, чтобы оплатить комнату в общаге на окраине Москвы. Его сосед Кирилл, спорящий с преподом по философии в телефоне, кидает ему пакет с гречкой: «Ты опять забыл в микроволновке — воняло как в бомжатнике». На кухне трещит чайник, а Лера, в розовых наушниках, пытается перевести статью про нейросети, параллельно споря с мамой в
Алексей, бывший инженер-электронщик, копался в проводке списанного «Урала» возле заброшенного элеватора в Кашире. Его сестра Марина, медсестра из Балашихи, разворачивала консервы тушенки, обжигая пальцы о жестяную крышку. «Сахар кончился вчера, — бросила она, помешивая чай ложкой с облупившейся эмалью. — Опять как кипяток с горечью». Алексей, не отрываясь от пайки проводов, хмыкнул: «Зато от
Марина, дочь владельца строительной компании, впервые замечает Алексея на стройке в Хамовниках — он в заляпанной краской куртке грузит плиты, пока её отец кричит в телефон про «срыв сроков». Она приезжает туда случайно: нужно передать документы, но забывает папку в машине. Возвращаясь, спотыкается о ящик с гвоздями. Алексей ловит её за руку. «Тут не до прогулок в белых кроссовках», — бросает он,
Кирилл, водитель скорой из Екатеринбурга, три дня не мог починить печку в «ГАЗели» — в мороз возил бабушку с инсультом, завернутую в старый ковер из багажника. На заправке у Октябрьского кольца коллега Саша, вытирая сажу с лица, бросил: «Слухи с юга — опять эти квоты на бензин, с ума сойти». Кирилл молча кивнул, разглядывая трещину на лобовом стекле. Вечером, у теплотрассы за ТРЦ «Гринвич», он